и потом:
– Я отзову их. Надеюсь, вы сдержите слово.
Через минуту, поговорив со своим хозяином, мужчины со стертыми чертами лица удалились.
Лена, не торопясь, приняла душ, высушила волосы, позавтракала. Часы показывали десять тридцать, когда она начала одеваться. Она выбрала строгий костюм густого болотного цвета и зеленую блузку. Сегодня никакой косметики, никакой бижутерии, ничего такого, что навело бы его на мысль, что она хочет обратить на себя его внимание. Она была в приемной ровно в одиннадцать часов. Наташа взволнованно посмотрела на нее.
– Он ждет вас с самого утра.
Лена небрежно пожала плечами и направилась к двери. Сколько раз она входила в этот кабинет, нередко просиживала здесь допоздна, работая вместе с Алексеем над очередным проектом, споря с ним или просто отдыхая! Проект этого здания тоже принадлежал ей, а теперь и это здание, и этот кабинет принадлежат человеку, который ей ненавистен. Она постаралась придать лицу бесстрастное выражение и вошла в кабинет. Звягинцев стоял у окна, держа руки за спиной. При звуках ее каблучков он обернулся и некоторое время пристально изучал ее. Начав осмотр с гладких шелковистых волос, он переместил свой взгляд на ее чистый высокий лоб, слегка выдающиеся скулы, тонкий нос, пухлые чувственные губы, потом медленно перевел его к длинной нежной шее. Его оценивающий, чисто мужской взгляд задержался на округлой высокой груди, переметнулся ниже, пока не достиг ее ступней. Лена вспыхнула, в ее ответном взгляде было столько ненависти, что он почувствовал ее физически.
– Что вам от меня нужно? – отрывисто спросила она.
Он прошел к столу из тисового дерева, сел, сплетя пальцы рук и, глядя куда-то мимо нее, проговорил:
– Чтобы вы немедленно приступили к работе.
– Я не буду на вас работать.
Он словно не слышал ее.
– У вас есть обязательства перед клиентами, вы должны довести до конца начатую работу.
Он был прав. Клиентам все равно, что руководство фирмы сменилось. Они заплатили за то, чтобы именно она, Елена Соколова, занималась их проектами, и вправе рассчитывать, что она и займется ими. Но ей было все равно, как будет выпутываться Звягинцев. Пусть приглашает нового архитектора или перепоручает работу другим сотрудникам.
– Разве вам не передали мое заявление об уходе?
– Передали. Вот оно. – И он порвал ее заявление на мелкие кусочки.
– Я напишу новое.
– Его ждет такая же участь.
– Тогда я обойдусь без заявления и записи в трудовой книжке. Сегодня я уезжаю и вряд ли когда-нибудь сюда вернусь.
– Вы никуда не уедете, – безапелляционно заявил Звягинцев. – Вы останетесь здесь и продолжите свою работу.
– Вот как? Интересно, как вы собираетесь удержать меня здесь? Связав по рукам и ногам?
– Зачем же? Вы сами захотите здесь остаться.
– Этого никогда не случится.
– Никогда не говори «никогда».
