тех, кто платит лишь и годна за тем, чтоб усмирять босоту.
Подле одной из клумб упомянутой аллеи, усердно копошился сгорбившийся человек в застиранной синей спецовке.
– Хорошо работаешь Василий! – Крикнул ему с балкона предприниматель.
Отложив в сторону садовый инструмент, трудившийся в клумбе мужчина, поднялся с колен и, отряхнувшись приветственно поклонился:
– Добрый день Мирослав Максимович. – На круглом щуплом лице работника отобразилась благоговейная улыбка. – Стараюсь.
– Может тогда уж за старания тебе заработную плату повысить?
– Спасибо за доброту вашу, но помилуйте Мирослав Максимович. Ну, куда мне убогому такие деньжищи. Что делать я с ними стану? Вам они для дела нужнее.
Рискнул бы он ответить по-другому? Вряд ли. Да его бы в момент уволили. А так пусть скупой оклад в пятнадцать тысяч, за то от хозяйской кухни перепадает. А стало быть, и не голодно! А то, что периодически с собачьим дерьмом смешивают, так видимо так должно быть. Главное что в сытости.
Умасленный же правильным ответом холопа предприниматель возвратился в опочивальню. Старшая из девушек, белокурая Наташа, к тому моменту уже проснулась и стояла обнаженная посреди комнаты разглядывая бутылку с виски. Ту самую, из которой наливал себе мужчина.
– Настоящий американский виски. Изготовлено на Украине. – Прочла она этикетку и, посмотрев на возвратившегося с балкона мужчину спросила. – А где эта Украина?
– Глупенькая. – Улыбнулся тот приобнимая ее за тонкую гибкую талию. – Ну если написано, что напиток американский значит это где-то в Америке. Скорее всего какой ни будь город.
II
Лежа на полу под ста шестидесяти килограммовой тушей хозяина, Наташа буквально задыхалась, будучи фактически вдавленной в ковер всей навалившейся массой. Вдобавок ее изрядно мутило. Однако ей ничего ни оставалось кроме как терпеливо ждать, когда он, наконец, кончит, сдавленно попискивая в такт его толчкам. Только проснувшаяся Анна безучастно наблюдала за происходящим с постели.
В этот момент дверь спальни бесшумно приотворилась и возникшая на пороге горничная, миловидная женщина лет тридцати, не обращая ни какого внимания на творимый половой акт, невольной свидетельницей которого стала, сообщила о визите начальника дорожной полиции. По ее словам, он привез сына хозяина Проксимилиана Мирославовича, что-то по обыкновению набедокурившему в городе.
– Пошла вон! – Сквозь зубы прорычал ей в ответ мужчина со все большим, возрастающим, остервенением вгоняя орган в юную податливую плоть, готовясь излиться в нее….
Служанка сею же секундно исчезла за дверью. Вот только извергнуться мужчине так и не удалось. Ибо сношаемая им девушка вдруг, с громким бульканьем, начала исторгать из себя рвотные выделения едва сама не захлебываясь в них. Это окончательно выбесило Мирослава Максимовича.
