можно?
Толкнул меня:
– Иди. За место нужно платить, а у тебя есть мани? Ты хотела, чтобы я все тебе приносил на блюдечке, кормил?! Ха-ха.
Бегает, кричит громко так, по-французски. Ударил. Стоп! Мысли, сотрясенные, сразу забегали в голове туда-сюда: «Сделаю еще хоть один необдуманный шаг, убьет и никто не узнает… Ну, он же любит… бредни… да нет же, он хороший, просто чуть странный… Хочешь жить – рой окопы и выжидай, а необдуманных поступков не делай, не провоцируй…»
– Мерд!
Все у него «мерд», что по-русски «гадость». Люди – «мерд», дети – «мерд», все – «мерд»!.. Устала, есть хочется. Сейчас он успокоится, может, у него проблемы, я его вылечу своей любовью. Да и про деньги уговора не было, а они есть, спрятаны, свернуты в тампоне, в упаковке лежит тысяча долларов. Но не сейчас, сильно уж кричит, как-то страшно, сейчас не оценит, отберет.
Дни идут. Лежа на балконе, я пишу письма, которые вряд ли отправлю, и молюсь. Уходя, он закрывает на ключ дверь, прячет провода от компьютера и телефона. Я делаю вид, что все хорошо и замечательно. Мне страшно. Бежать! Что-то не так: он же в отпуске, куда он уходит так надолго? Матушка, Владимирская Богоматерь, я спорила с мамой, я кричала из-за каждого пятна, злилась по поводу крошки на ковре. Тут я с ним, в своем грехе, вот он: эта чистота до жути, а счастья нет, и он – дьявол в образе человека, рычит, хрипит во сне. Проснусь, смотрю и думаю, как мне быть? Я говорила, что хочу мужа, достойного меня: уже ль я так страшна? Я исправлюсь! Мамочка, родненькая, я так тебя люблю, прости меня, мамочка!
Сколько прошло дней… И вот он, счастливый, гордый: «Мы едем на море, ты чуть загоришь, подрумянишься».
Свобода! Волны, медузы. Внимательно следит за мной. Жить хочется. Меня спасет любовь. Это плен. Жесткие игры. Мы начинаем. Ни слова против. Улыбка, нежность, ласка. Искать путь к побегу. Он ничего не должен понять. Я для него влюбленная нищая русская. Что происходит; кто он – не знаю. Плавает вместе со мной…
В квартире, когда я иду в ванную, выключает там свет, объясняя, что «все дорого». Если захожу куда-либо по нужде, стоит за дверью, сторожит. Для чего?
Паштет обожаю, его можно мазать на хлеб, на палец и просто есть из банки ложкой. Французская кухня, как и русская, зависит от состава продуктов и от щедрости хозяев… Вот пельмешки, а можно и сальца подрезать, дранички со сметанкой. Есть хочу!!! Уговариваю, смеюсь, кокетничаю, целую, и наконец-то мы едем в супермаркет. Вот оно французское богатство и изобилие сыров, колбас, пряностей! Для меня, как в музее – все недоступно, но притягательно.
– А давай это купим?
Как больно он толкнул меня! Зверь. Сейчас крикну и побегу! А если о чем-нибудь меня спросят, а я не знаю, как мне ответить, законов не знаю. Пока буду думать, какое слово сказать, он может обвинить меня в воровстве. Вот и доллары найдут при обыске… Или покажет приглашение, где он несет за меня ответственность, и мы снова останемся с ним наедине, и я буду вся в его власти, и он будет меня пытать теми ножичками, которые у него параллельно разложены в комоде. Никаких истерик! Побег должен быть продуман.
– Ладно,
