она склонила голову так, что ее светлые волосы скрыли выражение ее лица, – потому что это все, что я могу тебе предложить.
– Эй, Марко! – крикнул Убалдо, материализуясь из тумана и подходя к нам; он тяжело дышал после бега.
– Что ты разузнал?
– Позволь мне сказать одну вещь, приятель. Радуйся, что ты не bravo, который сделал это.
– Который сделал что именно? – с опаской спросил я.
– Убил человека. Того человека, о котором ты говорил. Да, он мертв. И они обнаружили шпагу, которой это сделали.
– Не может быть! – запротестовал я. – Это, должно быть, моя шпага, но на ней нет крови.
Убалдо пожал плечами.
– Sbiri нашли оружие. Без сомнения, найдут и убийцу. Они будут вынуждены схватить хоть кого-нибудь, чтобы обвинить его в преступлении, и, кто бы он ни был, этот человек обречен. Там поднялся такой шум!
– Всего лишь из-за мужа Иларии?..
– Из-за следующего дожа.
– Что?
– Представьте себе, banditori завтра провозгласили бы этого человека дожем Венеции. Sacro![56] Это все, что я разузнал, но я слышал, как это повторяли в нескольких местах. Совет избрал его преемником Serenito[57] Дзено, ждали лишь окончания торжественных похорон, чтобы сделать это заявление.
«O Dio mio!»[58] – хотелось сказать мне, но за меня это сделала Дорис. – Теперь им придется выбирать нового дожа. Но сначала нужно найти bravo. Это не просто убийство в темной аллее. Из того, что говорили, я узнал, что подобного еще не случалось в истории Республики.
– Dio mio! – снова выдохнула Дорис. – Что же ты теперь будешь делать, Марко?
После некоторого раздумья, если только можно было так назвать лихорадочную работу моего взволнованного мозга, я сказал:
– Возможно, мне не следует идти сегодня домой. Пустите меня переночевать на вашей барже, в уголке?
Глава 9
Там я и провел ночь, на подстилке из вонючих тряпок, так и не сомкнув глаз. Когда в предрассветный час Дорис, услышав мои метания, подползла и спросила, не надо ли меня утешить, я просто зарычал, и она уползла обратно. Она, Убалдо и все остальные портовые ребята спали, когда рассветные лучи проникли сквозь многочисленные щели в трюме старой баржи и я встал, снял с себя запятнанную кровью одежду и скользнул в новый день.
Весь город был окрашен в розовый и янтарный цвет, каждый камень сверкал от росы, оставленной caligo. Я же, наоборот, видел все лишь в тускло-коричневом цвете, который ощущал даже во рту. Я без всякой цели брел по просыпающимся улицам, обходя каждого, кто прогуливался в этот ранний час. Однако улицы постепенно стали заполняться людьми, их было слишком много, и я не мог обойти всех прохожих. Я услышал, как колокол прозвонил terza – начало рабочего дня. Я решил направиться в сторону лагуны, к Рива-Ка-де-Дио, в пакгауз нашего Торгового дома. Думаю, мной руководило смутное намерение – спросить служащего Исидора Приули, не может ли он быстро и не привлекая внимания найти для меня место юнги на каком-нибудь корабле,
Черт побери!
Светлейший
О боже!
