не растоптав своими грязными ногами. Мы привязываемся к чему угодно, не имеющему даже отдалённого отношения к делу или теме изложения, лишь бы смешать с дерьмом автора. Что за панический страх чей-то независимости даже во мнении? С какой стати это желание видеть всех одним общим стадом, лишённым даже элементарных признаков самобытности? Безусловно, легче быть посредственностью на фоне таких же серых теней вместо сильных личностей, но почему не направить эту бурную энергию на созидание чего-нибудь для себя, чтобы хоть крупицу, но добавить в здание собственного благополучия и тщеславия, вместо того чтобы сыпать без разбору песок на все стороны, стараясь лишить благодатной почвы ростки чужого мнения.
– Послушай, Макиавелли, – оборвал его Сергей, – перестань в своей любимой манере уводить разговор в другое русло.
– Так я не увожу, – удивился Михаил, – я думал, у нас так тут классическая дорожная болтовня о политике без претензий. То есть, если ты о чём-то серьёзном хотел поговорить, то, конечно, давай. Я весь внимание.
– Сволочь ты и твоё внимание, – засмеялся окончательно потерявшийся собеседник, – иезуит проклятый, тебе родиться нужно было где-нибудь в Кастилии во времена Реконкисты:
не место тебе в современном мире, вот ты и пытаешься его под себя загнать, лет хотя бы на сто-двести назад.
– Предположим. А ты что ли себя комфортно здесь чувствуешь?
– Я? – переспросил Сергей, – замечательно. Мне здесь хорошо, тепло, сухо и вкусно, но, зараза, этого оказывается недостаточно, иначе никогда бы я в такую авантюру не ввязался.
– Духу не хватает пулю в лоб пустить? – недобро улыбнулся Михаил, посмотрев пристально на собеседника.
– А, вот ты как. Возможно. Только я этого, знаешь, не стыжусь. Вообще не понимаю, отчего вы все так повернуты на слабости: не дай бог, у себя её найти, страшнее и нет позора в нашей чудной компании. Резать, убивать без счёта кого ни попадя – это мы готовы запросто, а признать за собой право на мгновение хотя бы не то что сломаться, усомниться только: это никак, грех и позор несмываемый. Не оттого ли вы так с этим носитесь, что боитесь, прежде всего, себе в чём-то признаться? Звучит избито, но правде в глаза заглянуть иногда не помешает. Часто не нужно, согласен, так и кошмары начнут сниться, но время от времени очень полезно.
– А ты, значит, намедни заглянул? И что увидел там, поделись бесценным опытом.
– Рожу я твою там узрел. Как всегда, засаленную. Хотя бы и со скуки, но мне всё это нужно ещё побольше вашего. Праздность в сочетании с достатком – штука жестокая: слишком много свободного времени, чтобы думать, плюс слишком не замусоренная бытовой ерундой голова. И вот что я тебе скажу, querido ты мой: нарыл ты только что не золотую жилу, такой рычаг нащупал, что даже страшно иногда становится на него давить. Боязно, – понизил Сергей голос до шёпота, – но хочется очень. Если
