на работу, то сегодня же решу этот вопрос.
– У нас есть общежитие, – с оттенком гордости сказал главный врач. – И комнаты свободные тоже есть. Жилье, можно сказать, дармовое – всего семьсот рублей в месяц, но приличное. От больницы, правда, далековато – с четверть часа ходу.
Данилов улыбнулся.
– Ну да, – кивнул главный врач. – По вашим московским меркам это рядом. Значит, напишете два заявления. Одно: «прошу принять на должность врача анестезиолога-реаниматолога», а другое: «прошу выделить комнату в общежитии ввиду отсутствия жилья…». Отдел кадров – вторая дверь от лестницы.
На этом аудиенция закончилась. Можно было подумать, что в Монаковскую ЦРБ ежедневно просятся на работу столичные врачи.
– При желании зарабатывать у нас можно не меньше, чем в Москве, – сказала начальник отдела кадров, как две капли воды похожая на секретаршу главного врача, только та красила волосы в рыжину (не иначе как хной), а эта обесцвечивала пергидролем. – Это я вам как главная по кадрам говорю.
– Неужели? – не поверил Данилов, представлявший, пусть и не с точностью до рубля, разницу между московскими и провинциальными врачебными заработками.
– Если, конечно, работать на три ставки! – Главная по кадрам растянула губы в улыбке. – Трудовой кодекс мы чтим, как и все прочие кодексы, поэтому больше чем на полторы ставки никого не оформляем, но реальную разницу выплачиваем в виде премии… Некоторые врачи, можно сказать, живут в своих отделениях не в переносном, а в прямом смысле. Что поделать, раз ситуация требует? Взять, к примеру, ваше отделение анестезиологии и реанимации: там на одиннадцати ставках работают трое врачей, к тому же одна сейчас на больничном. А в следующем месяце другой врач в отпуск собирается. «Если не отпустите, – говорит, – то уволюсь, отдохну и снова приду устраиваться». Шантажист!
– И возьмете? – спросил Данилов. – Снова?
– Да тут черта лысого возьмешь, – вздохнула главная по кадрам, колыхнув мощным бюстом. – Кто наше штатное расписание увидит – испугается. Решето, дыра на дыре, некому работать. Если так дальше пойдет, то через пять лет не будет в Монаковском районе медицины, за любым рецептом, не говоря уже о операциях, будут в Тверь ездить! А к вам, доктор, жена приедет, или вы бобылем жить будете?
– Совсем не приедет, – сухо сказал Данилов, давая понять как тоном голоса, так и выражением лица, что личная жизнь сотрудников ее не касается.
– Я не из-за бытового любопытства интересуюсь, – обиделась тетка, – а чтобы знать, на какую комнату вам ордер выписать. А то выпишу на «одиночку», а завтра придется переписывать.
– Пишите на «одиночку», – заверил Данилов и, вспомнив свой последний ночлег, спросил: – А как там у вас в общежитии в смысле чистоты, мебели и прочих удобств?
– С чистотой все в порядке, свои медики, не рыночная гопота. – Слово «медики» главная по кадрам произнесла с придыханием. – Мебель хоть и не новая, но приличная, кровати,
