Орхар зашагал к четвероногим.
Лана и Руан направились следом, но Септанта сначала шагнул в ворота, оглядел пологую вершину, стволы и ветви, летающих между башнями фей, и лишь затем пошел к кентаврам.
– Вот гонец, что поскакал дальше, к воеводе, – произнес Бран, когда Септанта остановился рядом. – Второго догнали журги, а Дарвала не смогли. Он вернулся с повелением от воеводы, мы встретили его в лесу.
– Отец приказывает возвращаться, – добавила Лана хмуро.
– Дела плохи! – Вождь стукнул кулаком по ладони. Септанта вопросительно посмотрел на него, но рыжий коротко заржал и пошел прочь вместе с кентавром-гонцом. Когда агач перевел взгляд на Лану, та пояснила:
– В лесу возле лагеря что-то происходит. Отец сказал, что… этот четвероногий передал его слова так: лес темнеет. Причем с разных сторон. Вроде там собираются войска мракобестий. Два отряда следопытов не вернулись, а наездники на грифонах сверху не могут ничего разобрать. Они говорят – вроде плесневелого тумана над кронами, и он непроницаем для взгляда. Но возле Коры они видели войско орков, которое шло в нашу сторону со стороны руин Скребунов. Очень большое войско.
– Горак вернулся! – рявкнул Бран позади.
– Может быть. Хотя я не верю в это, – сказала Лана. – Посреди леса дети деревьев больше не могут оставаться, там их легко окружить. Воевода хочет занять оборону в крепости. Войско движется в нашу сторону.
– Так что изменилось? – спросил Эльхант. – Что хочет Монфор от нас? Он идет сюда? Хорошо, мы ждем.
– Нет, он приказывает нам двигаться навстречу. Нас слишком мало, оставаться опасно. Возвращаемся.
– Но уже вечереет, – возразил стоящий рядом Руан, и Лана развернулась к нему:
– Ну так что? Или ты страшишься ночного леса?! Ты слышал приказ воеводы!
– Мы выполним его приказ завтра, – решил Эльхант. – Воевода говорит, здесь опасно? Но возвращаться ночью куда опаснее, или ты не понимаешь этого?
Не слушая возражений, он пошел к воротам, а взгляд Ланы жег его спину.
Эльхант проснулся и тут же резко сел. Сознание вынырнуло из сна почти мгновенно; несмотря на то, что он находился в малознакомом месте и спал здесь впервые, агач сразу вспомнил, где он и какие события привели его сюда.
В главную башню нового Твердокамня проникал тусклый звездный свет. Он скупо озарял древесные стены, изогнутый потолок и поросший мягким мхом, будто накрытый ковром, пол. Маленькая пирси, усевшаяся Эльханту на лоб и щипавшая его за ухо – потому-то он и проснулся, – описав в воздухе петлю, чуть не ударилась о стену. Она тихо зашипела, а потом замахала руками, начала хлопать себя по ушам и показывать на один из проемов – но Септанта уже и сам услышал. Он спал одетый. Обув сапоги, вскочил и, на ходу перекидывая через голову ремень ножен, выпрыгнул в проем.
Стены Твердокамня высились вокруг. Свет звезд лежал на склонах и зданиях, будто легчайшая невесомая
