на ядовитые слова, выбор Пакости был понятен. Кроме Кита тут были две девушки и Лис – считай ребенок. Кому еще тащиться в дождь встречать машину? Ни капюшонов, ни зонта. Последнего не нашлось даже у запасливой Спящей, о чем она им сообщила почти виновато.
– Лис может пойти…
– Я могу пойти… – одновременно с ним отозвалась Немо, по тону которой было ясно, что она чувствует приближение бури.
Кит отмахнулся от нее, проигнорировав Лиса.
– Прогуляюсь, – коротко отозвался он. – Чего б не прогуляться…
Впервые после знакомства они с Пакостью должны были остаться вдвоем. А там уже – что будет. У Кита после вчерашнего кулаки чесались еще сильнее.
Пакость ступил под льющие с неба холодные потоки первым, совершенно не обращая внимания, что его неизменная рубашка тут же прилипла к телу. Кит пошел следом, обходя постепенно превращавшиеся в маленькие озера лужи. Капли текли по спине, повисали на челке, приклеивая ее ко лбу, оседали на ресницах режущим глаза мокрым грузом. Кроссовки промокли насквозь, стоило ему миновать выложенную плитками дорогу, ведущую от корпуса, и перейти на аллейку.
Лагерь лежал вокруг поникший, молчаливый, понурый – бродячая собака, так и не нашедшая укрытие в непогоду. Дождевая вода смыла пение птиц, смыла незримую паутину запустения и зловещую безлюдность, смазала пейзажи, исказила черты, оставив только поблекшие, потемневшие краски, шепот капель в листве и бойкую чечетку, которую они отбивали на крышах и трубах.
Пакость вел его по той аллейке, которая вчера, после первой встречи с Немо, манила его вглубь «Еца». Теперь она была для него не такой безликой и никуда не ведущей. С нее начинался путь в столовую.
Они миновали пустой, забитый наглухо корпус, на который его спутник очень долго и напряженно пялился с таким лицом, что у Кита отпало всякое желание язвить на эту тему и спрашивать, что он хочет там увидеть. Даже сосны молчали, а кусты барбариса вдоль аллеек шелестели мокрыми листьями, как живые существа.
Поворот, по которому они вчера ходили обедать, остался позади. Пакость продолжал идти прямо по дороге, никуда не сворачивая и не оборачиваясь на Кита. Джинсы на нем уже были мокрые и до колена заляпаны грязью. Холодная сырость противно щекотала легкие на каждом вдохе.
С этого места начиналась незнакомая Киту часть лагеря. Справа выплыл из дождевой пелены еще один корпус, над которым время особенно жестоко поглумилось. В пустые глазницы оконных рам лились серые струи, шифер на крыше частично раскрошился и осыпался, потрескавшаяся дверь с тяжелым замком вросла в косяк и едва ли помнила, как открываться. Напротив корпуса темнела беседка с дырявой крышей. Кит мимоходом подумал, что, даже будь она цела, он бы не рискнул заглянуть в ее негостеприимное черное нутро. Здесь самые простые вещи и здания имели свою ни на что не похожую ауру, свой характер. Странное место.
Дальше аллейка сворачивала вправо, ведя в сторону
