Что-нибудь еще?
– Неплохо было бы узнать, как она работала – принимала у себя или выезжала, или и то и другое. И была ли у нее какая-нибудь специализация. Повелительница, рабыня, девушка с девушкой, массаж, групповуха, и все в таком духе.
Я кивнул. Мне становилось все более не по себе: каждый поворот дела напоминал о чем-то, чего я не хотел знать о Каролин. Я сделал глоток минеральной воды.
– Что насчет девушек? Откуда они брались?
– Вот что я вам скажу: газеты, издаваемые в колледжах, были моей золотой жилой. Эти детки считают, что способны справиться со всем. Большая их часть уже презирает мужчин. Кому-то хочется приключений. Я помещала рекламу повсюду, но вы удивитесь, – она показала на конверт с фотографией Каролин, – узнав, что она таким способом зарабатывала на учебу в юридическом колледже. Или в медицинском. Одна из моих лучших девочек собиралась стать хирургом.
Марселла подалась ко мне и заглянула в лицо.
– Мне очень жаль, но… эта девушка что-то значит для вас? Простите за этот вопрос, но кажется вы… опечалены.
– Каролин – моя племянница.
Она откинулась на спинку дивана.
– Я ни разу не сталкивалась с насилием в отношении моих девочек. Убеждена: тот, кто это сделал, заслуживает самой мучительной смерти.
Не будь рядом адвоката, я непременно сказал бы Марселле, что полностью с ней согласен.
ГЛАВА 14
Я ощущал небольшие сдвиги в деле, но остаток дня пришлось посвятить утомительным поискам пропавших людей. Сэмпсон присоединился ко мне во второй половине дня, и мы опрашивали одного родственника за другим.
К тому времени, когда мы добрались до родителей Тимоти О’Нейлла, я чувствовал уже только то, что своими расспросами мы разбередили старые раны.
Родители Тимоти жили в Спринг-Вэлли, в доме в колониальном стиле, кирпичном, скромном для этого района. Однако я не сомневался, что цена его измеряется семизначным числом. Как и большинство обитателей Спринг-Вэлли, Тимоти были из вашингтонских чиновников. Они показались мне «доброй» ирландской католической семьей, что никак не вязалось с исчезновением их сына.
– Мы очень любим Тимоти, – сказала миссис О’Нейлл, не ответив на мой первый вопрос. – Я знаю, что написано в его досье. Вероятно, вы считаете нас наивными, но наша любовь к Тимоти не зависит ни от каких обстоятельств.
Мы стояли в гостиной, рядом с пианино, на котором были расставлены семейные фотографии. Миссис О’Нейлл прижимала к груди одну из фотографий Тимоти, укрупненный вариант той, что висела у меня дома на стене. Ради них я надеялся, что парень просто смылся из Вашингтона.
– Вы говорите, он работал барменом? – спросил Сэмпсон.
– Насколько нам известно, – подтвердил мистер О’Нейлл. – Тим копил деньги на жилье.
– И где он работал?
Они переглянулись. Миссис О’Нейлл заливалась слезами.
– Это самое сложное, – пробормотала она. – Мы даже не знали. Какой-то частный
