style="font-size:15px;"> – Ну, хочешь, я сейчас прямо по тексту буду говорить?
– Сейчас не надо, – сдался Саныч. – Давай завтра.
– Давай. Мне все равно нужно забежать в архив. Я скину твой текст с правками на флэшку, и покажу тебе.
– Только давай – после обеда. С утра мне нужно в Рагнит.
– Давай. Спокойной ночи, зараза!
У очередного директора «Ульмигании» была подозрительная привычка – разговаривая, он время от времени белыми личинками-пальцами почесывал свою лысину. А барышня, сидевшая как раз напротив Баттуры, закинув ногу на ногу, нахально демонстрировала ему в бесконечном разрезе и декольте ниже пупа гладкую загорелую кожу в тех местах, где у других обычно бывает нижнее белье.
Почесывающийся потный директор был отвратителен. Барышня, до костей пропахшая духами стоимостью в годовую баттурину зарплату, восхитительна. Окно было закрыто жалюзи, и Баттуре, скрестив руки на груди, чтобы одной из них не хлопнуть директора по лысине, а другой не влезть дорогой шлюхе под юбку, приходилось бороться с искушениями, глядя в потолок. Все это мешало ему сосредоточиться и понять, с какой же целью его оторвали от работы?
По потолку разгуливала жирная, размером со сливу, лохматая серая муха с крыльями, как у военного транспортного самолета. Ее густая шерсть, лоснясь, сыто топорщилась, а она вертела головой, высматривая, чего бы еще сожрать? Таких мух Баттура больше нигде не видел, и считал, что они тут вымахали такими из-за близости к кладбищу.
– Кстати, – вдруг отвлек Баттуру от мыслей о мухах директор. – Вы не знаете, кто испортил бумаго…?
– А что с ним?
– Кто-то сунул в приемник прибора пивную банку.
– И какой же дурак до этого додумался?
– Вот и мне хотелось бы знать… – задумчиво взгрустнул директор. – Ну, да ладно… Вернемся к нашему разговору.
Баттура не только знал, какой дурак додумался сунуть в бумагожеватель пивную банку, он и сам принимал в этом живое участие, поспорив с Пашей Лисицыным на три литра пива – проглотит чертов ящик расплющенную алюминиевую банку, или не станет? Вышла ничья – ящик честно пытался исполнить свой долг, но подавился.
– Так что, – спросил директор. – Поможем молодому таланту?
– Я бы с радостью! – честно признался Баттура.
Объяснять, что он собирался радостно делать с молодым дарованием, ему, к счастью не пришлось. В кабинет, как паровоз на полном ходу влетела Ольга. От нее валил пар праведного гнева.
– Ты здесь? – спросила она Баттуру.
– Я здесь, – подтвердил Баттура, испугавшись.
– Ты мне нужен, – сказала Ольга и вышла.
Баттура испугался еще больше.
– Прошу прощения, – сказал Баттура директору, вставая. – Что-то, кажется, случилось.
– Да, да… Конечно, – сказал директор. – Ну, Вы же потом зайдете?
Баттура кивнул головой и быстро вышел.
В студию первым он не успел.
Ольга
