пыль, не положил никуда; раздвинул обе полы фрака, чтобы сесть, но, посмотрев внимательно на кресло, остался на ногах.
- Вы еще не вставали! Что это на вас за шлафрок? Такие давно бросили носить, - стыдил он Обломова.
- Это не шлафрок, а халат, - сказал Обломов, с любовью кутаясь в широкие полы халата.
- Здоровы ли вы? - спросил Волков.
- Какое здоровье! - зевая, сказал Обломов. - Плохо! приливы замучили. А вы как поживаете?
- Я? Ничего: здорово и весело, - очень весело! - с чувством прибавил молодой человек.
- Откуда вы так рано? - спросил Обломов.
- От портного. Посмотрите, хорош фрак? - говорил он, ворочаясь перед Обломовым.
- Отличный! С большим вкусом сшит, - сказал Илья Ильич, - только отчего он такой широкий сзади?
- Это рейт-фрак: для верховой езды.
- А! Вот что! Разве вы ездите верхом?
- Как же! К нынешнему дню и фрак нарочно заказывал. Ведь сегодня первое мая: с Горюновым едем в Екатерингоф. Ах! Вы не знаете? Горюнова Мишу произвели - вот мы сегодня и отличаемся, - в восторге добавил Волков.
- Вот как! - сказал Обломов.
- У него рыжая лошадь, - продолжал Волков, - у них в полку рыжие, а у меня вороная. Вы как будете: пешком или в экипаже?
- Да… никак, - сказал Обломов.
- Первого мая в Екатерингофе не быть! Что вы, Илья Ильич! - с изумлением говорил Волков. - Да там все!
- Ну как все! Нет, не все! - лениво заметил Обломов.
- Поезжайте, душенька, Илья Ильич! Софья Николаевна с Лидией будут в экипаже только две, напротив в коляске есть скамеечка: вот бы вы с ними…
- Нет, я не усядусь на скамеечке. Да и что стану я там делать?
- Ну так, хотите, Миша другую лошадь вам даст?
- Бог знает что выдумает! - почти про себя сказал Обломов. - Что вам дались Горюновы?
- Ах! - вспыхнув, произнес Волков, - сказать?
- Говорите!
- Вы никому не скажете - честное слово? - продолжал Волков, садясь к нему на диван.
- Пожалуй.
- Я… влюблен в Лидию, - прошептал он.
- Браво! Давно ли? Она, кажется, такая миленькая.
- Вот уж три недели! - с глубоким вздохом сказал Волков. - А Миша в Дашеньку влюблен.
- В какую Дашеньку?
- Откуда вы, Обломов? Не знает Дашеньки! Весь город без ума, как она танцует! Сегодня мы с ним в балете; он бросит букет. Надо его ввести: он робок, еще новичок… Ах! ведь нужно ехать камелий достать…
- Куда еще? Полно вам, приезжайте-ка обедать: мы бы поговорили. У меня два несчастья…
- Не могу: я у князя Тюменева обедаю; там будут все Горюновы и она, она…
Лидинька, - прибавил он шепотом. - Что это вы оставили князя? Какой веселый дом! На какую ногу поставлен! А дача! Утонула в цветах! Галерею пристроили, gothique. Летом, говорят, будут танцы, живые картины. Вы будете бывать?
- Нет, я думаю, не буду.
- Ах,
