отрицательных эмоций.
Ближе к одиннадцати ночи в доме всё затихло, погас свет, только фонарный свет проникал сквозь полупрозрачные портьеры и рассеянно освещал комнату. Евгений Петрович не спал – лежал на спине и смотрел на пёструю картину с ромашками. Вдруг во дворе хлопнула калитка – пришёл сын. Отец слушал, затаив дыхание. По шагам он понял, что сын не совсем трезв; на кухне громко звякали стаканы и громыхали крышки от кастрюль, при этом отпрыск громко комментировал свои действия матерными словами. Сердце отца бешено заколотилось, но встать он не решился. Так и не уснул до утра. Когда солнечный свет залил комнату, отец всё лежал на постели, в груди что-то жгло и покалывало, но разговор с дочерью и сыном откладывать нельзя. Он медленно встал, аккуратно засунул ноги в кожаные коричневые тапочки и, пошатываясь, поплёлся на кухню.
В доме, где царили идеальная чистота и комфорт, стоял тяжёлый, тошнотворный запах перегара. Лицо отца скривила мучительная гримаса, мысли, как черви, стали больно копошиться в голове; ему хотелось собрать чемодан, рвануть в аэропорт и улететь подальше от дома. Возможности позволяли, а вот совесть и ответственность – нет. Надо подобрать слова, сформулировать убеждения, «настроить» выражение лица…
Он включил стеклянный электрический чайник с подсветкой, сел за стол и стал бессмысленно смотреть, как закипает вода. Около ног почувствовал мягкое прикосновение – кошка тёрлась и громко мурлыкала. Пинок – и кошка с визгом летит прямо в мусорное ведро.
На шум вышла Дарья Михайловна, розовощёкая и с опухшими нижними веками глаз. Она присела на край табуретки и с жалобным видом посмотрела на мужа.
– Женя, я прошу, пожалуйста, будь помягче с детьми. Понимаешь, если сейчас ты поступишь грубо, то дети отвернутся от нас и «закроются» навсегда. Давай выясним, где она была, с кем, может, она ни в чём не виновата. Ей нужны поддержка, понимание.
– А, я думаю, что ей сейчас нужен ремень! Пока силы у меня есть, на Тёму уже не хватит. А ты начиталась своих книг по психологии и думаешь, что так и надо. Дети разные, и к каждому нужен свой поход. Уверен, что нашим нужна физическая сила; жаль, что я раньше был таким мягкотелым, да и работы невпроворот. Думал, ты, грамотная, с высшим образованием, сможешь воспитать детей, да ошибся. Ты только на словах такая правильная. А результат? Где результат твоих рассуждений? Вот он, налицо: дочь – проститутка, сын – алкаш!
– Ты преувеличиваешь, Женя.
– Я преувеличиваю? Да я в их возрасте уже пахал как лошадь, поэтому и стал человеком, а они – дармоеды! У Артёма когда сессия? Почему не готовится? Почему таскается по ночам? А Анька еле школу на «тройки» тянет. К репетиторам хоть ходит? Или я только «бабки» отстёгиваю, а толку не вижу? Что за ерунда: один-единственный выходной за неделю – и столько нервов, меня всего трусит. Вот лишу вас средств – будете знать; заведу любовницу и укачу в Сочи!
–Делай, что хочешь! – тихо сказала жена,– я тоже от тебя устала.
–Устала? От чего ты устала? От своих салонов и парикмахерских?
