style="font-size:15px;"> – Спасибо, – поблагодарила я.
– Всегда пожалуйста, – ответил Коннор. Он снова одарил меня ослепительной улыбкой, и я грелась в ее лучах. – Отем Колдуэлл из Небраски, – проговорил он, – давай играть.
Глава пятая
Уэстон
Я наблюдал, как Отем наклоняется над бильярдным столом и разбивает шары точно профи. Коннор наклонился к ней, и они о чем-то тихо заговорили. Потом он потянулся к ее лицу, но тут же отдернул руку. Классический прием Коннора Дрейка. Мэтт Декер, единственный из всех студентов Амхерста (кроме Коннора), которого я считал другом, тоже это заметил.
Он подтолкнул меня плечом, поднес к губам кий, как будто это микрофон, и тихо проговорил на манер комментатора игры в гольф:
– Сегодня вечером Коннор все делает правильно, ты так не считаешь, Уэс?
– В самом деле, Мэтт, – прошептал я в ответ. – Он в ударе. В ход пошел знаменитый прием Дрейка «несуществующая ресничка». Выполнено идеально. Давай посмотрим этот момент в повторе.
– Безупречно, Уэс. Какая техника. И рыжий судья дает ему заслуженные десять очков.
Декер фыркнул, а я отвернулся и глотнул пива.
«Я первым с ней заговорил».
До чего же глупо. Она же не территория, которую можно застолбить. Я не втыкал в нее флажок.
«Судя по тому, как у них с Коннором развиваются отношения, ты в ближайшее время ничего в нее не воткнешь».
Эта грубая мысль не могла заслонить правду: я всю неделю думал об Отем Колдуэлл. Мне нравилось с ней говорить, и если бы во время нашей беседы в библиотеке я оказался разговорчивее, то сейчас это я играл бы с ней в бильярд. Стоял бы там, рядом с ней, и она смотрела бы на меня снизу вверх своими удивительными светло-карими глазами. Вместо этого я отдал ее Коннору без боя.
– Уэс, – позвал Коннор. – О чем это вы с Декером так мило перешептываетесь? – Он как бы невзначай обнял Отем за плечи. – Мы с моим секретным оружием вас сделаем.
– Это мы еще посмотрим, Дрейк. – Декер повернулся ко мне: – Ты в деле?
Меньше всего мне сейчас хотелось играть в бильярд с Отем и Коннором, но дух борьбы, который я приобрел на улицах южного Бостона и развил на беговой дорожке, взыграл во мне, как бывало всегда перед соревнованием.
– Ага, погнали.
Мэтт Декер играл довольно прилично, а я всегда выигрывал у Коннора, однако оказалось, что Отем – настоящий самородок. Каждый шар, который они с Коннором забивали, давал Коннору возможность хлопнуть девушку по подставленной ладони, обнять или сказать что-то, от чего она улыбалась.
Очень скоро им осталось забить восьмой шар, а три наших шара все еще оставались на столе. Я прицеливался, готовясь ударить, а Коннор встал рядом с Отем возле противоположного края стола – очень близко, гораздо ближе, чем необходимо во время встречи, которая даже не является свиданием в полном смысле этого слова. Я сфокусировался на игре, но за миг до того, как я ударил кием по шару, Отем засмеялась.
