не подлежит. Такова церковная дисциплина.
Клим проводил понурого Игоря на поезд, а сам вернулся для рукоположения и получения прихода. Владыка его проэкзаменовал и сказал: «Аксиос!», что по-русски обозначает – достоин. После рукоположения и всех формальностей храм ему был пожалован уникальный, но в деревне, причем довольно глухой и отдаленной. Построен он был при барской усадьбе в восемнадцатом веке родителями знаменитого русского полководца. Как историческая достопримечательность старый храм не был разграблен, на нем висела чугунная охранная доска, но нуждался в солидной реставрации, что владыка и имел в виду, посылая сюда Клима. Храм-то был, а прихожан практически не было. Избаловался народ, совсем отбился от церкви и приходил только на двунадесятые праздники, да там если окрестить ребеночка или отпеть покойника.
Сонька не заставила себя долго ждать и вскоре приехала на специально нанятой машине, с мебелью, со всеми бебехами и младенцем. В восторге она ходила вокруг храма, долго стояла, обомлев, у прекрасного, в духе русского барочного стиля иконостаса, а то, что прихожан не было – это ее мало беспокоило. И на это она сказала, что не помнит и не слышала о таком случае, чтобы где на приходе поп от голода помер.
– Вот дождемся лета, разведем огород, купим коровушку и будем жить.
Сам же отец Климентий был в каком-то мистически восторженном состоянии.
Он каждый день служил Божественную литургию, подавал возгласы, произносил ектении за дьякона. Сонька ходила со свечой и подавала кадило. Она же одна пела на клиросе всю службу. Голос у нее был тонкий, хрустальный и сильный. В церковные окна был виден крупными хлопьями медленно падающий снег, оседающий на ветвях берез. Сонькин голос был жалобный и тоскливый, и казалось, что это поет сама иззябшая, укрытая снегами матушка-Русь.
«Со страхом Божиим и верою приступите!» – возглашал батюшка Климентий. И Сонька, на ходу распевая: «Тело Христово приимите…» – приступала и приобщалась. И так входила в них благодать Божия, и оба они светлели ликом и были как Рахиль и Иаков.
Так незаметно прошла зима, весна. На Пасху народу привалило много, стояли даже во дворе. Батюшка после Златоустова огласительного слова сказал обличительную проповедь. Он говорил, что нынешние люди оставили церковь Христову и стали поклоняться идолу. А идол этот стоит в каждом доме в красном углу, где полагается быть святым иконам. И народ губит свои души, смотря на всякие бесовские представления. Тяжко народ согрешает, любуясь фильмами, где блуд, убийства и грабеж. И еще сказал батюшка, что если они не будут ходить в храм Божий, то он, убогий пастырь Климентий, сам будет приходить к ним в дома и наставлять в Законе Божием.
И стал с тех пор отец Климентий постепенно обходить свой приход. В черной рясе на вате, сшитой ему Сонькой, в скуфье, в сапогах и с посохом от собак, ходил он из дома в дом.
– Мамка, опять поп к нам пришел, – глянув в окно, сообщил вихрастый мальчишка обществу, сгрудившемуся около бурно
