старался быть сильным и держаться храбро – в свои девять он был больше мужчиной, чем многие в сорок, но Ольга все равно видела, как ему страшно.
Природы этого ужаса она понять не могла: сын уже с семи лет время от времени оставался ночевать один и научился быть самостоятельным. Но то, что происходило с ним в последние недели, после переезда в эту квартиру… Оля, хоть убей, не замечала в ней ничего плохого, так что вывод напрашивался один – тот же, к которому пришел психиатр: Лёня чувствует себя одиноким, брошенным и пытается привлечь к себе внимание всевозможными выходками.
Наверное, наверное… Но все же Оля полагала, что это слишком азбучно, слишком примитивно. Ее мальчик не мог чувствовать себя ненужным: они были близки, Лёня прекрасно знал, как сильно она его любит. Ему незачем было привлекать мамино внимание – оно и так всегда было приковано к нему!
Тогда что же творилось с ее сыном?
Следующей пациенткой была пожилая женщина, лицо которой казалось знакомым. Оля осматривала женщину, а сама вспоминала, где могла ее видеть.
– Зуб придется удалить. От него уже почти ничего не осталось.
Пациентка закивала головой, соглашаясь, и вскоре все было сделано.
– А мы ведь с вами в одном доме живем, – сказала женщина, собираясь уходить.
Точно! Вот где они встречались – во дворе!
– У вас болонка есть белая, так? – улыбнулась Оля. – А я сижу и думаю, почему мне ваше лицо знакомо!
– Меня зовут Анной. У вас очень милый сынишка. Серьезный такой, воспитанный. Вы в каком подъезде квартиру купили?
Ольга, продолжая делать записи, назвала свое имя, сказала, что не купила, а снимает, и пояснила, где именно.
Повисла пауза, которую Оля ощутила почти физически: ледяное, нависшее угрюмым облаком молчание. Она подняла голову и увидела, что лицо женщины побелело.
– Что с вами? Вам плохо? Аллергия на…
Анна помотала головой.
– Так вы живете в той квартире? – И, не успела Оля ответить, быстро добавила: – Если вы тут, то где мальчик?
– Дома, – ответила Оля, чувствуя, как в районе желудка разливается холод.
– Только не говорите, что он там один!
– Да, а что… – начала было Оля, но женщина не дала ей договорить. Быстро встала со стула и сказала: – Едем! Быстро! Сейчас же.
– Но я не могу! Я на дежурстве!
– Хотите увидеть своего сына живым, так идите домой! – Анна почти кричала, и это подействовало.
Ольга сразу, с ходу, поверила ей. Поверила потому, что уже видела сегодня это выражение неподдельного, неразбавленного никакими иными эмоциями страха. У сына, у ее любимого мальчика на лице был написан точно такой же ужас, когда она ушла и оставила его одного.
«Зачем, зачем я это сделала?» – билось в голове.
Ольга заперла кабинет и, никому ничего не объясняя, помчалась домой. К счастью, Анна была за рулем,
