он отдавал предпочтение, были не только физика и математика, но и химия, биология, ботаника, зоология, агрономия (дипломная работа Столыпина была посвящена табачным культурам, возделываемым в Южной России). Среди преподавателей физико-математического факультета был и Дмитрий Иванович Менделеев. Сохранилось свидетельство о том, как великий химик принимал выпускной экзамен у Столыпина. Очень быстро экзамен перешел в ученый диспут на равных, пока наконец Дмитрий Иванович не спохватился: «Боже мой, что же это я. Ну, довольно, пять, пять, великолепно». Неудивительно, что в дипломе Петра Аркадьевича отмечено, что он «показал на испытаниях отличные знания по анатомии человека, физиологии животных, зоологии, минералогии, ботанике».
Во время учебы в университете Столыпин познакомился с Ольгой Борисовной Нейдгардт, на которой женился летом 1884 года. История его женитьбы не выяснена до конца – по мнению одних, им руководила пламенная страсть, другие считали причиной гипертрофированное чувство долга. Дело в том, что Ольга была невестой брата Михаила – прапорщика лейб-гвардии Преображенского полка, смертельно раненного в сентябре 1882 года на дуэли с князем Шаховским. Столыпин стрелялся с князем после смерти брата на дуэли, был ранен и, возможно, посчитал своим долгом жениться на Нейдгардт.
В истории с дуэлью проявилось убеждение Столыпина, что ничего не может быть выше чести и поэтому при своей преданности идее верховенства права он пошел на запрещенную законом дуэль.
Столыпин легко мог остаться в университете и делать карьеру ученого, однако он предпочел выбрать внешне неромантичный путь чиновника (который считал одной из высших форм служения Государству), поступив в октябре 1884 года на службу в Министерство внутренних дел. Хотя следует отметить, что тяга к науке у Столыпина осталась – об этом, в частности, свидетельствует то, что, уже будучи причисленным к Министерству внутренних дел, он был утвержден Советом Санкт-Петербургского университета кандидатом физико-математического факультета.
Можно предположить, почему из многих имперских государственных учреждений Столыпин выбрал именно его. В то время это было отнюдь не министерство полиции с относительно узкими полномочиями, а центральный орган в системе государственного управления, которому, в том числе, подчинялись местные власти.
Но обстановка в министерстве (впрочем, как и в любом другом государственном учреждении любой страны любого времени) не слишком способствовала сохранению подобного возвышенного представления о своей миссии. Столыпин не мог найти в министерстве применения своих представлений о необходимых преобразованиях (а он уже тогда понимал, что Россия нуждается в проведении кардинальных реформ) – никаких сколько-нибудь серьезных поручений он в силу занимаемого положения получить не мог. А о том, чтобы представить всесильному министру внутренних дел Дмитрию Андреевичу Толстому (который был одним из наиболее приближенных лиц императора Александра III) собственные
