не ворвется в город. Во всяком случае, завтра все увидим.
– Пока не наступит завтра, – сказал Хродульф со вздохом, – не поймешь, как хорошо было сегодня. А если бросят на приступ всю армию?
– От этого сброда отобьемся, – уверенно прорычал Хенгест. – А вот когда подойдут тяжелые части…
– Устоим, – пообещал я.
Сэр Фарард Котингем, городской глава и одновременно глава местного ополчения, возразил:
– Против всей армии? Это невозможно!
Я поправил:
– Это почти невозможно.
Он посмотрел с недоверчивым недоумением, для простых людей разницы между этими понятиями не видно, но почти все великие победы достаются тому, кто умеет видеть ничтожный шанс и воспользоваться им.
Лорды сгрудились у карты, рассматривали ее некоторое время, но, когда я положил поверх карту города, интерес к штабной работе повысился, только лорд Леофриг начал подремывать с раскрытым ртом, но иногда проглатывал муху, все-таки польза для нашего общества.
– А вот здесь, – сказал Хенгест со злым наслаждением, – если они войдут… мы их, сволочей, и накроем, искромсаем так, что не останется куска крупнее, чем их ослиные уши…
Епископ тяжело вздохнул и сказал с укором:
– Зачем же так кровожадно? Господь, вообще, сказал: возлюбите врагов своих…
– Кто возлюбит врагов своих, – сказал я твердо и ясно, – тот предатель родины!
Он сконфузился и сказал торопливо:
– Да, конечно, но Господь сказал в ином смысле, духовном, нам непостижимом пока. Это же Господь, неисповедимы его дела, мысли, слова и замыслы.
Сэр Котингем приблизился ко мне и спросил:
– Ваше высочество, но если Баббенбург падет?
– У меня столько хлопот, – ответил я замученно, – что, если город падет, я смогу начать огорчаться не раньше чем через две недели. Но, как говорит наш досточтимый епископ Геллерий, не наше дело указывать Богу, как ему следует управлять этим миром!
– Ваше высочество?
– Город не падет, – ответил я уверенно. – Скорее всего.
Они рассматривали карту города, соприкасаясь головами, епископ сказал со вздохом:
– Если хотим наслаждаться миром, приходится сражаться.
– А победа зависит только от нашей доблести, – ответил я. – Так что, отец Геллерий, победа будет за нами, мы победим!
И хотя я сам не понял глубинной связи, но это прозвучало так, что доблестнее нас не было и не будет, что для нас весьма, и все повеселели, мужчинам нужно меньше, чем женщинам, но все же нужно.
Аварин Вопрошающий и его сын все смелее принимали участие в обсуждении вариантов защиты города, особенно в тех, когда мунтвиговцы все-таки ворвутся в город, где и в каких местах можно организовать оборону, а когда вся эта чернь тут же ринется грабить богатые дома, выйти и ударить в спину, растоптать, вернуться к городской стене
