плите, чтобы она немного согрелась и подвялилась. Пока рыба «готовилась» я сделал себе фруктовый салат из «даров леса»: апельсины, бананы и ещё какие-то неизвестные науке плоды. Запивать это всë я буду кокосовым соком разведённым водой. А что? Очень даже ничего! Хотя, я бы, конечно, с гораздо большим удовольствием порубал бы сейчас щец и свиных котлет с жареной картошкой! А не сырую рыбу с осточертевшими бананами и приторным соком, но что есть, то есть, милости прошу к моему шалашу!
Пока я ел, мужик начал проявлять первые признаки жизни: дёргать ногой и стонать. Черт с ним, пусть ещё полежит, война – войной, а обед по распорядку. Я этого окуня полдня ловил! Что мне теперь всë бросить и этим мужиком заниматься? Когда доел и прибрал на камбузе, я подошёл к мужику и слегка пнул его ногой. Он медленно повернулся ко мне и приоткрыл глаза. На лбу чётко просматривался красный след от камня. Смотри, завтра он фиолетовым станет, злорадно подумал я, потом похлопал его по щекам и строго спросил по-русски:
– Ты кто, сволочь, будешь?
Мутный взгляд мужика понемногу осмыслился. Он разжал запёкшиеся губы и тихо сказал:
– Острэлиан. Острэлиан кост обсервер. – А, так вот кто ты такой, австралийский береговой наблюдатель! Интересно за чем ты тут наблюдаешь за триста миль от страны кенгуру? Дальше я перешёл на английский.
– За чем наблюдаешь?
– За японскими кораблями.
– Что узкоглазые решили на вас напасть?
– Ещё нет, но могут. Немцы же на Россию напали, а японцы с ними…
Я не дал договорить и сильно пнул его ногой, потом схватил за грудки и тряхнул.
– Ты, что, кенгурятник, врёшь! На кого напали немцы?
Мужик не понял моего волнения и спокойно ответил:
– На русских. Уже больше месяца назад.
Я ещё раз его пнул, хотя это уже было лишнее, бросил на землю и сел рядом. Черт! Весь 41-й год ожидание войны витало в воздухе. Никто не говорил об этом вслух, но это ощущалось всем телом. Какая-то тревога присутствовала во всем, это чувство не объяснишь, оно неуловимое… После финской войны ожидание большой беды только усилилось. Чтобы там не говорили с высоких трибун про мир во всем мире, в простом народе тревога только нарастала.
– Когда это случилось?
Австралиец задумался.
– 22 июня, вроде. Я слышал, что они уже взяли Киев и Минск, а сейчас движутся к Москве.
Я снова схватил его за грудки.
– Хватит врать!
Австралиец с сочувствием посмотрел на меня:
– Ты русский?
– Да, – тихо ответил я и отпустил его.
– Развяжи меня, на посту есть радио, пошли, сам послушаешь.
Я развязал мужика и помог ему подняться. Но он не удержался на ногах, осел на землю и потряс головой:
– Здорово ж ты меня приложил. – Потом порылся
