зала. Было ощущение, что люди не очень знают, как им следует отнестись к сообщению Авраама Брувера.
– Макс, но разве это… не богохульство?
Макс рассмеялся.
– Понимаешь, это же Пурим. Это праздник, когда евреям полагается высмеивать все, что только можно.
– Ты считаешь, что можно высмеивать и религию? – удивилась я.
– Наш народ прошел через столько испытаний и сохранился, разумеется, благодаря Богу. Но не последнюю роль в этом сыграло чувство юмора. Мы любим смеяться над собой, и это помогает с легкостью сносить шутки других, ведь наши шутки, как правило, остроумней и злей.
– Так кошерная свинья, это тоже шутка?
– Конечно! Даже если свинья Брувера будет жевать свою жвачку без остановки до конца дней своих, это не поможет ей стать кошерной. Дело в том, что в глазах верующего еврея свинья ассоциируется с эллинской культурой, которую во времена Маккавеев греки пытались насильно привить нашему народу, но об этом подробнее поговорим, когда я приглашу тебя на Хануку. Ведь даже слово «свинья» религиозные евреи стараются не произносить.
– Не думаю, что Биллу Гейтсу понравилось бы упоминание его имени в данном контексте…
– Но почему же, Николь? Ничего плохого о нем сказано не было. Но даже если, допустим, Биллу Гейтсу взбредет в голову подать в суд на Брувера, я берусь защищать его и не сомневаюсь, что смогу это сделать!
Нашу беседу прервали вышедшие на сцену два скрипача в черных фраках и одинаковых вороньих масках – пришло время танцев. Арлекины растащили стулья по периметру зала, расчистив место для желающих размяться.
Задорные еврейские мелодии заставили даже самых ленивых прыгать перед сценой. Макс порывался увлечь меня на центр зала, но мне просто хотелось любоваться происходящим, да и хитон – не самое подходящее одеяние для еврейских танцев. В конце концов, мой кавалер не выдержал и отправился выделывать коленца один, правда, к нему тут же присоединились два ангелочка женского пола, и я пожалела, что согласилась отпустить его.
Обнаружив, что ревную Макса сверх всякой меры, я страшно разозлилась и решила, что мне не повредит ушат холодной воды. Подобрав полы хитона, я чинно проследовала по небольшому коридору в туалетную комнату.
Распахнув дверь, я чуть не налетела на распластавшуюся на полу девушку. Из ее груди вырывались слабеющие хрипы. Я бросилась к ней, но она умерла на моих глазах. Я обошла ее бездыханное тело и только тогда увидела причину ее смерти. Из-под левой лопатки торчала рукоятка какого-то оружия, и под ней образовалась небольшая лужица крови. Кровоизлияние, по-видимому, произошло внутрь.
Выругавшись предпоследними словами (последние мне не известны), я представила самодовольную физиономию босса. Мысленно понося Генри не хуже настоящей Ксантиппы, я вытащила из потайного кармана мобильник и позвонила в полицию. Дежурный
