спляшет канкан, обязательно найдутся желающие оплатить ей ужин.
Ага, так и есть. И плясать не пришлось. Уже болтает с кем-то у барной стойки. Как со старым знакомым. Я рассеянно окинула взглядом приобретение Либби. Ничего, с виду приличный. Лет под тридцать, худое симпатичное лицо, короткие темно-русые волосы, подстриженные усы. Пиджак и брюки не новые, но из хорошей ткани, вместо жилета – вязаный кардиган. Явно из образованного сословия, но на окружающих Либби художников и скульпторов не похож. Инженер или…
Я не успела додумать, потому что они проследовали к столу.
– Хелен, познакомься, это доктор Штейнберг. Мы вместе работали у святой Гизелы.
Эк я дала маху. Не «как давние знакомые». В самом деле давно знакомы.
– Доктор, это моя подруга Хелен Тайрон. Она журналистка.
Тут все ясно. Демонстрация доктора мне – «и я занималась серьезной работой», демонстрация доктору меня – «И у меня есть культурные знакомые». В общем, и мы не армейским сапогом рагу хлебаем. Я приготовилась к традиционному дурацкому вопросу, откуда я знаю Либби, но доктор, усаживаясь за стол, спросил:
– Тайрон? Это не вы писали в «Курьере» о положении дел в военных госпиталях?
Я даже оторвалась от ужина.
– Мне всегда казалось, что врачи не очень-то читают материалы, написанные… эээ… неспециалистами.
– Но, видите ли, до святой Гизелы я сам работал в военном госпитале. И ситуацию знаю не понаслышке. Удивительно, как ваша статья прошла цензуру.
О, да. Скандал тогда был на весь Тримейн – тиражи газеты резко подскочили (хотя мне с этого ничего не перепало), а на меня уронило свой взор военное ведомство. Если б они взялись за меня всерьез, скорее всего, меня бы посадили, и никакие знакомства в полиции мне б не помогли, потому как ведомство это совершенно другое. К счастью, волшебное заклинание «писала баба» сработало и в тот раз, с газеты слупили штраф, но, учитывая рост подписчиков, это быстро окупилось. Всего этого, конечно, первому встречному я рассказывать не собиралась и потому снова принялась за еду.
– Вы здесь за новым материалом?
– Нет, просто ужинаю. – И почему все всегда думают, что репортеры вечно рыщут за добычей? Хотя, если он расскажет что-то интересное, я этим пренебрегать не стану.
Он немного помедлил со следующей репликой, и Либби, воспользовавшись моментом, вклинилась в разговор, принявшись расспрашивать о каких-то общих знакомых.
– Не знаю, – отвечал доктор, – по правде сказать, я уже не работаю у святой Гизелы… перешел в другую клинику.
– Вот как? – Насколько мне было известно, у врачей в госпитале святой Гизелы, в отличие от сестер, жалованье было вполне приличное.
Он, кажется, уловил ход моих мыслей.
– Я ушел не ради заработка, это был скорее научный интерес… перешел в клинику профессора Сеголена.
Тут
