денег, его бы так и не раскрыли. Полковника сгубила ненасытная жажда денег и пристрастие к роскошной жизни.
Первым, кто более или менее подробно рассказал о «деле Редля», стал полковник Вальтер Николаи, который занимал пост начальника разведывательного отдела германского Генштаба накануне Первой мировой войны. Будучи хоть и косвенным, но все же участником имевших место событий[3], он описывает их в своей книге «Тайные силы», вышедшей в Лейпциге в 1923 году. Его версию, со своей стороны, уточняет Макс Ронге, офицер австрийского Генштаба, начальник разведбюро до конца мировой войны, в книге «Война и индустрия шпионажа» (в русском переводе – «Разведка и контрразведка») и А. Урбански в своих мемуарах. И хотя все три рассказа разительно не совпадают в мелочах, по ним все же возможно приблизительно реконструировать примерный ход событий.
Николаи сообщил сведения, подхваченные затем множеством исследователей и писателей: в конверте не было никакого сопроводительного письма! Притом он добавил, что там лежала крупная сумма в русских рублях, а не какие-то там кроны или марки. Что ж, возможно, именно это обстоятельство и вызвало подозрение сначала у Николаи, а потом у его австрийских коллег.
Николаи не указывает, сколько в точности там было денег, но, очевидно, вполне достаточно, чтобы сделать правильный вывод: письмо указывало на крупное шпионское дело. Исходя из тогдашнего соотношения рубля и кроны (1 рубль равнялся приблизительно 2,7 кроны), можно догадаться, что в конверте было от двух до трех тысяч рублей. Но это только предположение, эта сумма никогда и никем в точности не указывалась.
Наряду со свидетельствами Николаи и Ронге, чрезвычайно важны воспоминания непосредственного начальника последнего, полковника Августа Урбански фон Остромиц, возглавлявшего в 1909–1914 годах разведывательный отдел австро-венгерского Генерального штаба – Эвиденцбюро. Мемуары Урбански были опубликованы в Мюнхене в 1931 году. (Они никогда не издавались на русском языке, но широко цитировались русскоязычными авторами.) Его утверждения весьма оригинальны: он упоминает два письма, настаивая, как и Николаи, что никакого сопроводительного послания не было, но сообщает, как и Ронге, что там находились деньги в австрийских кронах, а сразу вслед за этим приводит фотокопии одного конверта и одного письма, вложенного в этот конверт. Позже этот текст, единственный опубликованный целиком изо всего, что якобы поступало на имя Никона Ницетаса (на это имя Редль получал деньги), неоднократно воспроизводилось на разных языках.
На вложенном листе бумаги было набрано по-немецки на пишущей машинке:
«Глубокоуважаемый г. Ницетас.
Конечно, Вы уже получили мое письмо от 7 мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7000 крон, которые
Существует мнение, что письмо с деньгами было перехвачено в Берлине еще на пути в Вену, и попало к Николаи. А тот уже отправил его в Вену. Это достаточно разумное предположение.
