опять пожал плечами.
– Вообще, – сказал он.
Я встала и пошла с Оливером на кухню.
На кухне сидела мама. Она сидела за кухонным столом и читала старый номер «Бригитты».
– Можно мне позавтракать?
– Приготовь завтрак сама, – сказала мама, обращаясь к «Бригитте».
Отказ от приготовления завтрака означает у мамы высшую степень раздражения. Раз уж мама не готовит завтрак, значит, она на пределе.
Я достала кастрюлю из шкафа.
– Не хлопай так дверцей! – вскинулась мама.
Я вынула пакет из холодильника и налила молоко в кастрюлю. Две капли попали на стол.
Мама подняла глаза от «Бригитты».
– Почему ты всегда все проливаешь?
Я взяла полотенце и вытерла стол.
– Ты что, с ума сошла? Это же посудное полотенце!
– Ты будешь какао? – спросила я Оливера.
– Я завтракал, – сказал Оливер. – Мама уже готовила мне завтрак. Мне и Татьяне.
– А как ты считаешь! Они еще слишком малы, чтобы готовить себе завтрак! – резко сказала мама, обращаясь ко мне.
Но ведь я ничего и не говорила. Потом мама встала, захлопнула «Бригитту» и намазала мне два бутерброда с маслом и мармеладом. Так много масла, просто есть противно. Но я ничего не сказала.
– Я хочу в лес! – крикнул Оливер. – В лес, в лес, в лес!
– Помолчи, – сказала мама. В кухню вошла Татьяна. Она была в ночной рубашке. На животе у нее красовалось огромное пятно от какао.
– Какао бухнулось в постель! – сообщила она. – Плавает в постели!
– Вы мне просто на нервы действуете! – крикнула мама. И выбежала из кухни, громко хлопнув дверью.
Я осталась на кухне. Я слышала, как мама в передней хлопает дверцами шкафа и бормочет что-то себе под нос. Наверно, она искала чистую простыню для Татьяны. Я хотела заглянуть в «Бригитту», но Оливер и Татьяна не оставляли меня в покое. Татьяна хотела строить, а Оливер боксировать. Тогда я тоже сказала:
– Вы мне просто на нервы действуете! – и, выбежав из кухни, хлопнула дверью.
После обеда вернулся Курт. Он принес маме букет цветов, и мама была растрогана.
Потом Курт попробовал поговорить с Ильзой. Пусть она все-таки скажет, где была. Она ведь среди людей живет, не среди зверей каких-нибудь. Он, например, многое может понять.
– Аминь! – ответила Ильза.
Татьяне понравилось это слово. Она бегала вокруг Курта и все повторяла:
– Аминь, аминь, аминь, аминь!
Мама вообще не разговаривала с Ильзой. Зато мне она сообщила, что теперь у нас все пойдет по-другому. Раз не выходит по-хорошему, надо принять другие меры. Она повысила голос:
– Теперь Ильза никуда не будет ходить по вечерам! А после школы ей придется тут же возвращаться домой!
Еще мама сказала, что Ильза не получит больше денег на карманные расходы. И никаких новых платьев.
Ильза
