камнями и всякими религиозными артефактами с бриллиантовыми инкрустациями.
А мы были его командой. Мы тоже были – охотники за сокровищами!
Родители сами обучали нас школьным предметам и заодно учили выживать в реальном мире – без айподов, айфонов, айпадов и доставки пиццы. Ровесников, которые ходили в школу, мы обогнали минимум на два класса.
(Ну, может, к Тугодуму Томми это не относится. Ему семнадцать, он очень озабочен своей внешностью и, наверное, сейчас знает столько же, сколько его ровесники.)
Я никогда не был в торговом центре.
Бек ни разу не делала маникюр и педикюр.
Томми не переступал порог тренажерного зала, но мышцы у него были ого-го.
А Шторм освоила наш бортовой компьютер и теперь способна перегуглить Гугл, потому что помнит наизусть все страницы, которые ей случалось открывать в Интернете.
Ну да – с тех самых пор, как нам с Бек исполнилось три, мы все жили и учились на нашем замечательном паруснике в двадцать метров длиной. Мы учились готовить, брали уроки карате (у папы черный пояс) и тренировались прокладывать курс по звездам.
Вместе с «Потеряшкой» мы видели столько портов и стран, что все и не упомнишь. (Хотя Шторм, наверное, их запомнила – я же говорил, она помнит все, даже пятна от еды у вас на плаще.)
Прошло девять лет. Для нас с Бек совершенно в порядке вещей расшифровать карту, на которой помечены сокровища, нырнуть вместе с папой на морское дно и помочь ему поднять бесценные викинговские щиты с корабля одиннадцатого века, который затонул в датском проливе Скулделев, потому что музей в Осло готов неплохо заплатить, чтобы заполучить эти самые щиты.
Вот бейсбол на заднем дворе для нас совсем не в порядке вещей. Во-первых, трава щекочется. Во-вторых, если играть в бейсбол на корабле, мяч тонет.
Как папа утонул.
Да. До Кипра и до этого Идеального Шторма жизнь на нашей «Потеряшке» была чудесная.
Жаль только, что она вот-вот кончится – корабль пойдет на дно, и мы утонем вместе с ним.
Правда, как справедливо заметила Шторм, может быть, нас съедят акулы.
Глава 2
Думаю, что прозвище Тугодум родители дали моему брату Томми за то, что чаще всего на лице у него написано полное непонимание происходящего.
За исключением тех случаев, когда он ведет яхту.
За штурвалом Томми напоминает лазер: вся мощь в одну точку.
Тянулось время. Истаяли в солнечном небе последние облачка. Томми стоял в рубке, поглядывал на компас и карту и словно бы не замечал палящей жары. А жара была страшенная. Палуба так разогрелась, что ноги у меня шкварчали, будто сосиски на гриле.
– Мы совсем заблудились? – спросил я.
– Сто пудов. – Томми шевельнул штурвалом и взял чуть левее.
– А куда ты держишь курс?
– Никуда. Просто иду
