бросил на нее странный взгляд.
– Нет. – Он протянул руку и вынул один колышек из кружка с надписью «Пропавшие без вести» – один из двух, которые там торчали. Держа колышек в вытянутой руке, Громовержец, прищурившись, посмотрел на мелкие буковки на нем и удовлетворенно хмыкнул. – Что ж, этот можно убрать. – С удивительной ловкостью его сильные пальцы размотали проволочку и сняли один из пронумерованных кружочков. На второй он посмотрел с нерешительностью, потом прикрепил его обратно. – Я никогда не встречался с ребятами из Лутлии – просто никогда туда не попадал. Ты позаботишься, Даг, чтобы обломкам были возданы должные почести?
– Да.
– Хорошо. Спасибо. – Громовержец все еще держал колышек в ладони, словно взвешивая его.
Даг протянул руку и коснулся единственного остающегося в красном кружке колышка.
– От Тела так и не было известий. – В этих словах не было вопроса.
– Нет, – вздохнул Громовержец.
– Уже почти два года, Громовержец, – бесстрастно проговорила Мари. – Ты мог бы его вынуть.
– Разве на доске уже не хватает места? – фыркнул Громовержец, с непонятным выражением глядя на Дага; потом он подбросил колышек, который держал в руке, и решительно воткнул его в квадрат с надписью «Список больных».
Выпрямившись, Громовержец повернулся к Дагу.
– Загляни в шатер целителей и дай мне знать, что они скажут насчет твоей руки. И зайди ко мне после того, как поговоришь с Дором. – Он махнул рукой, отпуская Дага, но тут же добавил: – Куда ты направишься теперь?
– К Дору, – ответил Даг и неохотно буркнул: – И к матери.
Мари фыркнула.
– И что же ты собираешься сказать Камбии насчет этого? – Она показала на тесьму у Дага на руке.
Даг пожал плечами.
– А что тут говорить? Я не стыжусь и не жалею, а потому на попятный не пойду.
– Она будет брызгать слюной.
– Наверняка. – Даг мрачно улыбнулся. – Хочешь пойти полюбоваться?
Мари закатила глаза.
– Пожалуй, я хотела бы отправиться в дозор. Громовержец, тебе добровольцы не нужны?
– Всегда нужны, но сегодня ты не годишься. Отправляйся домой к Каттагусу. Твой потерявшийся дозорный вернулся, и у тебя больше нет оправданий тому, чтобы околачиваться здесь и тянуть из меня душу.
– Эх… – буркнула Мари, то ли соглашаясь с этим, то ли нет – Фаун так и не поняла. Мари небрежно отсалютовала Громовержцу и Дагу, довольно насмешливо бросила Фаун: – Удачи, дитя, – и ушла.
Даг было тоже двинулся следом, но остановился и вопросительно посмотрел на Громовержца, когда тот пробормотал:
– Даг…
– Да, сэр?
– Восемнадцать лет назад, – сказал Громовержец, – ты уговорил меня поставить на тебя. У меня никогда не было оснований об этом жалеть. – Не хочет ли он добавить
