посадки на Магистральной? – угрюмо спросил Григорий.
– А то как же! – весело отозвался Шатун. – У меня там вся юность прошла. В тех кустах я впервые девку попробовал. Сколько же мне лет было? Лет пятнадцать… Или все-таки четырнадцать?
– Каменную сторожку у дороги знаешь?
– Там, где электроподстанция была?
– Верно, – уныло подтвердил Григорий. – Только оттуда давно уже все вынесли.
– И что?
– Вот в ней я и спрятал яйцо Фаберже. Среди хлама.
– Ты же говорил, что закопал.
– Это не совсем так, оно там. Но без меня вы все равно не найдете.
– Ловко придумал! – со смехом отозвался Шатун, все более веселея. – Кто бы мог подумать! А я-то считал, что, кроме дерьма и гондонов, там ничего нет. Ладно, покажешь, где оно, и можете валить на все четыре стороны.
На город понемногу легла ночь, окутав в плотную непроглядную темноту городские кварталы. Лишь дороги, подсвеченные уличными фонарями, рассекая темень, выглядели артериями. Григорий не однажды попадал в скверные ситуации, но в такую, как нынешняя, оставаясь под прицелом наставленных стволов, впервые.
Однажды, лет пятнадцать назад, занимаясь рэкетом, Григорий Карасев был избит хозяином магазина и его людьми, когда пришел в очередной раз за оговоренными отступными. Едва живого его связали по рукам и ногам и бросили в сарай. Сразу не убили только потому, что боялись перепачкать паркет, а еще намеревались допить разлитую в стаканы водку. Даже тогда Григорий не считал, что находится в безвыходной ситуации. Оставшись в одиночестве, он зубами развязал веревку на руках и выбрался через небольшое окно наружу.
Теперь же ситуация выглядела куда более драматичной. Сейчас он воевал не с бизнесменами, озадаченными собственной маржой, а с людьми совершенно иной породы, умеющими обращаться с оружием, способными легко перешагнуть через труп.
Свернув с трассы, съехали на проселочную дорогу. Машину неприветливо встретили колюче торчавшие ветки. Одна из них неприятно прошлась по кузову автомобиля, заставив водителя чертыхнуться.
– Дьявол! Теперь царапина будет! Шлифовать придется.
Свет фар резанул чернеющий лес, отшвырнув границу мрака в глубину. Неохотно отступая, темень мгновенно смыкалась позади, забирая машину в беспроглядный плен. Лишь луна, подсвечивая серебром дорогу, то пряталась за кроны деревьев, то вновь вспыхивала из-за крон серебряным сиянием, как если бы играла в прятки.
– Куда теперь? – угрюмо спросил Шатун у примолкшего Григория.
– Сразу за этим поворотом будет небольшая полянка, а с краю стоит сторожка.
– Поглядим, – протянул Шатун. – У меня такое чувство, что мы ее давно проехали.
– Это потому, что ночь. Она впереди.
Автомобиль, покачиваясь на ухабах, будто лодчонка на волнах, двигался по наезженной дороге. В одном месте дорога изогнулась в гибкую петлю, объезжая глубокую яму, заполненную
