торчащая арматура.
Я напряг память, но не вспомнил, как выглядел этот корпус. Я не в нём проживал, Катя тоже.
Вокруг царила тишина захолустья. Где-то чирикали воробьи, гуляющий ветер раскачивал листья и ветки…
Ни души.
Я полез на старую лестницу, достав фотоаппарат. Левая рука пыталась нащупать несуществующие перила; правой я пытался хоть как-то удержаться за стену.
Но ступеньки меня выдержали. Моему взору открылся длинный сквозной коридор; по обе стороны просветами в стенах выделялись проходы в комнаты.
Я сделал несколько фотографий и, убедившись, что они получились чёткими и не слишком тёмными, пошёл вдоль по коридору.
Синяя краска лущилась на потрескавшихся стенах; торчала черная обмотка от проводов – саму проводку выдолбили из-под слоя штукатурки; у стены стоял старый запачканный стул; вокруг под ногами лежали обломки стен, измельчённые чьими-то ногами…
Значит, здесь был не только я. Возможно, тут появлялись и другие авантюристы с рядом лежащих баз отдыха.
Я прошёл мимо туалета – вряд ли кому-то будет интересно фотография такого.
Мне послышалось, что в комнате впереди что-то стукнуло.
– Здесь есть кто-нибудь?
В ответ мне послышалось лишь эхо, доносящее «кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь».
И снова стихло.
Я заглянул в комнату, откуда издавался шум.
Тихо и пусто. Лишь поломанный диван, который не смогли унести – да и зачем он нужен был…
Я зашёл внутрь, и, став возле окна так, чтобы не загораживать свет, запечатлел диван под разными ракурсами.
Белые стены оставались целыми, только трещины кое-где выдавали возраст.
А пятнадцать лет назад здесь были восторженные разговоры по ночам, люди отдыхали от суеты повседневной жизни; дети засыпали для того, чтобы раньше встать и побежать купаться; старики засыпали и ранним утром выходили гулять на территорию и на пляж, когда все остальные оставались досыпать.
Я выглянул в окно. На улице по-прежнему тихо. Да и с чего там чему-то произойти?
В коридоре послышался такой же стук.
Покинув комнату, я вгляделся в него.
Ничего, что могло бы издать звук.
Меня это стало немного раздражать, и я готов был обшарить все комнаты, чтобы прогнать шумящую птицу или ещё что-нибудь подобное.
Но что-то меня сдержало, и я передумал. Вероятно, большое количество однотипных помещений.
Пофотографировав пару других комнат, я отметил про себя, что вечернее солнце садилось.
Остаться в мраке на заброшенной базе отдыха я никак не желал; а если ещё куда-то пойду, то увлекусь и застряну надолго.
Сегодня я сходил, чтобы разыграть аппетит; завтра, послезавтра посвящу именно посещению «Пристанищу Отдыха».
Кажись, именно так эта база отдыха называлась. Хотя, для меня она была пристанищем воспоминаний.
Я
