плеснуть тебе? Все-таки сегодня твой праздник.
– Не откажусь, – надеюсь только, приступа за кружкой медовухи не последует. Из-за одной точно не будет – тот снарр появился, когда я прикончила пять. Снарр… чем дольше тикал часовой механизм на стене, тем чаще мысли возвращались к нему. Зачем могло понадобиться яйцо грифона? Пройдет полвека, прежде чем магическое создание войдет в силу и сможет служить. И как он собрался его обучать? Он же не наставник! О том, что малыша может постичь какая-нибудь совсем ужасная участь, я старалась не думать. Да и какой в этом смысл? Еще меньше, чем в желании завести личного грифона. После энной кружки мысли пришли к общему знаменателю – людям никогда не постичь эльфийских помыслов.
– О чем задумалась?
Вопрос выдернул из сладкой полудремы. Было так хорошо сидеть в янтарном свете масляной лампы, за гладко выскобленным столом, в неге и безопасности – вот бы остановить этот момент! Но нет…
– Да так, вспомнила, что самка грифона яйцо снесла.
– Опять налоги поднимут, – деда закинул в себя очередную кружку и вытер короткую седую бороду.
– С чего бы?
– Да выборы, забери их тьма. А, ты ж тогда еще ребенком была, не помнишь… Грифон высиживает птенца раз в пятнадцать лет.
– Знаю, – перебила я – разговор был откровенно скучным. Никогда бы не позволила себе подобной вольности, особенно с дедой, но алкоголь дурманил голову. Еще бы мне не знать, мне, одной из лучших учениц!
– Знаешь, да не все, – дед хлопнул кружкой по столешнице, умудрившись ни капли не расплескать, – рождение грифона – знак, что пора переизбираться Совету наместников. Предвыборная кампания официально начинается, когда птенец впервые подает голос. Кричит эта зверюга почище петуха, я тебе скажу.
Как любопытно.
– И перейдем мы снова на рисовые лепешки, помяни мое слово, – бормотал дед, но предстоящие тяготы бытия интересовали меня в последнюю очередь.
– А что будет, если птенец не вылупится? – спросила я как бы между прочим, – погибнет… или просто пропадет куда-то? – это, конечно, вряд ли, за грифоньим питомником всегда следили как за императорской сокровищницей. Теперь понятно, почему.
– Странные вопросы ты задаешь… Я, конечно, не в восторге от выборов, но если с яйцом что-то случится, среди знати поднимутся волнения. Там каждый род спит и видит, чтобы оказаться в совете, и задержка на пятнадцать лет никого не устроит. Может вспыхнуть бунт или даже переворот. Всемогущие боги! Забудь все, что я сказал. Неправильные это речи. Неправильные вопросы. Всегда знал, что школа твоя и ученость до добра не доведут.
Я вздрогнула и бросила на родственника опасливый взгляд – неужели он что-то заподозрил? Но нет, это его обычное состояние после вечера с бочонком – он был способен до последнего вести академические беседы, а после засыпал до утра. Ну вот, его голова упала на столешницу. Милый, добрый деда…
Спасибо, теперь я точно знаю, что
