колена.
– Клянешься ли ты…
Волнение туманило разум, церемония проходила как во сне. Смутно помню, как произносила слова клятвы, как отдавала старый значок магистру. Теплые токи коснулись сердца в момент, когда на камзоле закрепили новый – с большой буквой М и гравировкой в виде профилей человека и дракона, наложенных друг на друга. Смотрящих в одну сторону – нет, делящих волю, разум и помыслы на двоих.
Солнечный эльф, или снарр, вблизи внушал больше уважения, чем с трибуны. Пожалуй, половине нервного мандража я была обязана присутствием этого божества во плоти. Прекрасного, как мраморная статуя… и настолько же равнодушного. Маг даже не пытался придать лицу выражение, сколько-нибудь подходящее случаю. На муху и то смотрят с большим интересом! И вот тогда я едва не пошатнулась от понимания, что грузом легло на плечи. Для «мудрых и великих снарров» мы не больше, чем пыль на дороге вечности. Достижения, которыми я так горжусь, для них не стоят и ломаного медяка. Они не добрые покровители, нет. Как можно покровительствовать тому, кого не замечаешь?
Горечь от этого осознания подпортила вкус победы, но ненадолго – на трибуну я возвращалась с улыбкой. Все хорошо, просто не пойду в услужение к снаррам, и все. Практика в Селестаре еще не означает работу под боком у эльфов. Сколько их там осталось, после войн с лунными? То-то же.
К концу трехчасовой церемонии, когда мысли каждого крутились около ночного гуляния и кружках с лиагом4, маг удалился, и слово снова взял Карлион.
– Мои дорогие дети! Да, вы теперь мастера, но для меня все равно дети. Позвольте отнять еще немного вашего времени. Сейчас я назову золотую дюжину – лучших воспитанников, которые будут допущены во Внутренний круг мастеров, – на этой фразе он вновь завладел вниманием зала, – и к воспитанию лиграсс.
Я уставилась на магистра во все глаза. Ядрена кочерыжка! Лиграссы – единственные настоящие драконы, что поддаются укрощению. Настоящие – в смысле, не магически созданные, вроде виверн, а плоть и кровь земли Ниариса. Редкость необычайная, Совет владеет только парой-тройкой особей, а во времена императорского правления было и того меньше. Я скажу, почему эльфоподобная красавица курса, блондинка Лайза (во всем пытающаяся походить на снарров) ломает ногти, и даже у тихого и смиренного Туо алчно загорелись глаза. Лиграссы могут летать. А кому не захочется ощутить магию полета, нестись наперегонки с ветром, треплющим волосы?
Хм… Судя по тому, как побледнела Лили, ее эта перспектива не прельщает. Как я могла забыть, бедняжка боится высоты, даже на виверну когда-то не сразу залезла.
– Ты пройдешь, – шепнула она, ободряюще сжав мою руку, а я прикинула свои шансы – по всем параметрам, небольшие. Даже высокие проходные баллы ничего не гарантировали, ибо я не парень – раз, не погонщик – два. Всего лишь девушка с факультета общей практики. Но Карлион отмечал у меня способности к воспитанию молодняка, даже предлагал перейти к Пестователям, но я не хотела разлучаться с Лили. Вдруг повезет?
Лиаг – напиток с севера, напоминает глинтвейн.
