я учился на первом курсе института, мой сокурсник, киевский еврей Яша Броцман, пригласил после зимней сессии моего друга Сашу Панина погостить у него в Киеве. Дело в том, что Сашина мама, преподаватель математики в нашем же институте, в свое время оказала протекцию Яше при поступлении в вуз и потом курировала его практически весь период обучения, а оберегать Яшу очень даже было нужно. Дело в том, что Яшка, несмотря на свое еврейское происхождение, разгильдяем был страшным и постоянно пребывал на грани отчисления.
Ну вот, а Саша из самых дружеских побуждений решил прихватить и меня. Яша после недолгих колебаний и, видимо, переговоров с родителями, согласился. В общем, мы на зимние каникулы полетели в славный город Киев. Да, скажу я вам, милостивые государи, таких каникул у меня не было ни до, ни после. Дело в том, что в Киеве как раз накануне (по непонятной мне до сих пор причине) открылся кегельбан, или, как мы теперь называем, боулинг, на четыре дорожки. Сейчас этим трудно кого-либо удивить (я, например, хожу в боулинг очень редко, если затащат друзья). Но тогда, в середине семидесятых годов прошлого века, это был наивысший восторг и неописуемое удовольствие. Кстати сказать, этот самый кегельбан официально еще и не открылся, и мы играли в полном одиночестве. Яшка позвал своего местного друга Марека, и мы с Сашей целыми днями, как мы шутили между собой, бились против евреев. Тема была актуальная: тогда с переменным успехом происходила перманентная арабо-израильская война, и мы, конечно, были за арабов. Как-то, когда игра была в самом разгаре, на экскурсию привели членов Верховного Совета Украины, и мы с видом знатоков объясняли им азы этой буржуазной игры. Ответственный еврей из кегельбана объяснил депутатам, что мы какие-то там эксперты по игре боулинг из Москвы, и мы вели себя соответственно, тем более что за четыре дня непрерывной игры практически уже достигли экспертного уровня.
Кроме этого, мы посмотрели спектакль с несравненной Адой Роговцевой в Русском драматическом театре, естественно, в первом ряду, побывали на концерте Софии Ротару, опять же в первом ряду. В остальное время мы изучали киевские рестораны.
В редкие вечера в домашней обстановке у Яши обпивались мускатным шампанским «Абрау-Дюрсо». «Яшенька, сбегай-ка в лавку, принеси шампанского, нашего любимого», – говорил обычно Яшин папа, Абрам Самуилович, перед ужином. И Яшка – одна нога здесь, другая там – через пять минут возвращался с тремя-четырьмя бутылками, благо бежать было недалеко: только спуститься со второго этажа на первый их двухэтажного дома.
Я прежде и названия такого не знал – мускатное шампанское; тогда попробовал его первый раз и обожаю до сих пор, правда, теперь в основном в итальянском исполнении. А секрет такого ВИП-отдыха заключался в том, что Абрам Самуилович имел в личном владении вино-водочный магазин на Подоле. Можете себе представить в самый разгар социализма частный винный
