что слеза не раз сойдет,Но крылья мощные в полете обретаю,
Я сильная как весь гражданский флот!
Хочу сказать огромное спасибо,
Вы мой начальник, нет ангел не земной,
Спасаете не раз, когда болелю,
Вы помощь мне несете и порой,
Я думаю, что мы очень близки,
Бывали в давности я это поняла,
Ведь жизни прошлые я вспомню это надо,
Великая безумная стезя.
Мы об руку шагали в прошлых жизнях,
Мы верили, что Боги здесь живут,
Читали громко и молились тихо,
Ведь знали, что народ может убить.
Мы страстно говорили дивны речи,
Мы верили в единого творца,
Склоняли мы не раз свои колена,
И воспевали единого отца.
Но что – то тучи здесь сгустились мраком,
Объединила всех здесь темнота,
Мы оба прошагали по деревне,
Все рвали дергали и били с далека.
Увидели, что петли уготовив,
Вели на казнь мы были ведь в плену,
Народ стоял оборван и голодный,
Плевали в нас, что чтили ерунду.
Мы говорили, что на небе царство,
Оно ведь не земное там живет,
Великий Бог и велено убранство,
Нам рассказать ну, не слушает народ!
Он презирает нас за дивны речи,
И бьют чтоб покалеченные шли,
Кричали в след проклятия и речи,
Все были очень с дальней стороны.
Мы продвигались по площади проходим,
Стоит палач лица не видим мы,
Волнение берет мы держим плечи,
Стоим в объятье злостной тишины.
Но вот народ столкнулся стал плеваться,
Одежду рвали нам и били так,
Сознание теряли было видно,
До виселицы не дойдем один чудак,
Сказал проклятье чтобы шло по роду,
Чтоб не рождались дети, а пока,
Хватает за рубахи наши тянет,
Чтобы палач порадовал себя.
Мы встали на дощетчатые лавки,
Мрак нависал стояла тишина,
Кто – то молился в замкнутом пространстве,
А кто – то крикнул кончить их пора.
Мы оттолкнули всех, кто насмехался,
Мы встали и повесили кнуты,
Которые на дереве висели,
И головы просунули лишь ты,
Сказал мне что не надо этого бояться,
Ты говорил, что дальше будем жить,
Мы понимали все и любоваться,
Осталось заревом, чтоб это не забыть.
Палач кричал чтоб прекратили речи,
И брызнул кислотой нам на лицо,
Все рассмеялись было им не ловко,
Что живы мы и прокричали все еще!
Терпеть немыслимо все это было больно,
Слеза бежала сердце все внутри рвало,
Затем скамейки пнули и не стало,
Двух вестников за Бога душу отдали.
Еще скажу о том, что годы пролетели,
Мы
