охрана, и к нему очень сложно подступиться, а уж тем более убить. Я бы даже сказал, что это почти невозможно. Однако, я дам тебе ресурсы и силы, которых нет больше ни у кого. Если ты сможешь убить его, они останутся тебе, а если нет – они автоматически уничтожатся как только ты умрёшь.
– Постой, мне нужно подумать.
Прошла пара минут. Я нервничал – с одной стороны, предложение было заманчивым, но с другой, я не хотел возвращаться на свою работу.
– Вижу, ты в раздумьях… Что ж, в придачу ты узнаешь, кто я и немного больше о своём детстве.
Это было последней каплей. Я очень мало помнил о детстве – лишь смерти друзей, боль и выматывающие тренировки, где если ты что-то не смог, тебя больно накажут.
– Хорошо. Я согласен.
В следующую секунду стена передо мной стала прозрачной, и за ней я увидел того жирдяя, которого вырубил вчера. Вдруг я понял, что его лицо мне смутно знакомо. – Привет, Ирвин Ховард. Я – твой друг детства, можно сказать. Мы дружили в «Альфа-2» – лагере, где ты провел всё своё детство. В каком-то плане, это пошло тебе на пользу. А я сбежал значительно раньше тебя, когда тебе было около 5 лет. Мне было 12 на тот момент. Мы с тобой хорошо ладили и ты, скорее всего, считал меня мёртвым.
Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Призраки прошлого возвращались.
4
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Это тиканье было единственным звуком, нарушающим гробовую тишину. Мысль за мыслей возникали в голове, и также друг за другом исчезали прежде, чем я успевал подумать на ту тему, которую несли они в себе.
Вернёмся примерно на 10 минут назад.
Помимо того, что рассказал мне Алекс – так звали того человека, кто встретил меня здесь, о том, что мы дружили в лагере, где я был в детстве, я узнал ещё много интересного: подобные проекты до сих пор активны, а их «выпускники» охотятся на меня. Это машины, которые не знают ни жалости, ни страха, ни боли. Для государства это элитное пушечное мясо, грубо говоря. Детей в такие лагеря берут из детдомов и больниц – тех, кто из детдомов, только тренирует, а из больниц берут смертельно больных, тренировать их нет смысла и над ними ставят опыты: пытаются излечить весьма.. необычными способами. Пока у них ничего не получилось, но сейчас за мной охотится толпа кровожадных подростков, которые по физическим показателям равны мне, или даже выше. На самом деле, на моей стороне был только опыт, ведь снабжать снаряжением их будет государство. Но это только пока что. Алекс пока отошёл, сказав, что сейчас он придёт отдать то, что обещал для выполнения его просьбы, а я остался осознать этот неприятный факт. Неожиданно дверь позади меня открылась, и вошёл Алекс.
– Пойдём. Отдам то, что обещал.
Вскоре мы пришли в какой-то кабинет с белыми стенами и койкой за стеклами.
– Раздевайся до пояса и ложись. Мы поставим тебе анестезию, может, ты уснёшь.
Я вновь занервничал.
