конечно, немного бы красного —
Это значит, вина или памяти,
Или красных сандалий на бежевом,
Или вишен – но спелых и с сахаром.
Чтоб ко мне приходили истории,
Разувались под дверью и шепотом
Мне придумывали обстоятельства,
При которых они совершаются.
А еще – не любви, но предчувствия,
Ожидания и непонятности,
И чужого на пальцах дыхания,
Незнакомого, но уже близкого.
И еще бы дожить до субботы.
Или, если смогу, то до лета.
Только, кажется, это не сбудется.
И мне кажется, я умираю…
На Востоке
Молчу словами. Пытливо гляжу на Восток.
Запираю тоску в подвалах надбровных дуг.
Надо мною, как нимб, некий абстрактный бог
Под названием память. Простой, но неверный друг.
У меня два лица. Так удобнее лгать богам.
Девять истин. И каждая мне к лицу.
Расчленяя ночь по ямбам, как по слогам,
Я гляжу в темноту и как будто чего-то жду.
На Востоке полночь крадется рядами крыш,
Слышно – кто-то родился ногами в ад,
Дикий гений. А может, простой малыш.
Осчастливленный так, что, конечно, и сам не рад.
Тишина. Кто-то спит и видит во сне меня.
Может, спит и видит меня забыть.
Лунный всадник взнуздал своего коня —
Целый месяц будут плакать, гулять и пить.
Растворяю объятия. Чертит круги ладонь.
Извивается память, придавленная к земле.
Я плюю в темноту. Или, может, роняю стон.
Он падет, тяжелый, как поступь убийц во сне.
На Востоке полночь обиженно льнет к окну,
Растворяет створки, с размаху влетает в дом.
Мы встречались с нею когда-то лицом к лицу.
А сегодня ты с нею столкнешься надменным лбом.
Я черчу круги, полоумная от тоски.
Вышиваю вечность. Стежок за стежком – завет.
На Востоке спит, на груди две скрестив руки,
Кто-то странно важный. Кто был. Но кого уж нет.
Дом поэта
Деревья склоняются ниже, ниже…
В безлиственных ветках застыло небо.
За старою рамой гораздо тише,
Чем в доме, где царствует запах хлеба.
Окно, как преграда меж миром белым
И миром с желтым слепящим светом.
В мире белом живет воспаленное небо,
А в желтом – стихи и песни поэта.
Поэт жаждет неба, о нем лишь пишет,
Живя в своем тихом, застывшем доме.
И кроме неба, и света кроме
Почти ничего в этом мире не слышит.
Порог
