style="font-size:15px;"> Все засмеялись: «Хороший обычай, нам бы он тоже не помешал», и пошли дальше. Отойдя на пятнадцать шагов, они обернулись и увидели, как тот мужик, что свистнул внутри дома, побагровев от натуги, пытается приподнять камень, но ему не удаётся оторвать его от земли даже на сантиметр.
– Ему жениться ещё рано, – сказала гид под дружный хохот всей группы.
Вене запомнилось, когда Тенгиз парковался на улицах города, к нему тут же подходил какой-нибудь старичок с красной повязкой на рукаве, какие в России носят дружинники. В руках он всегда держал блокнотик с отрывными листками и карандаш. Тенгиз совал старичку какую-то мелочь, и тот удалялся, шаркая ногами.
– Это пенсионеры, – пояснил Тенгиз. – Всем нужно на что-то жить, пенсии не хватает, вот они и изображают как бы помощников дорожных служб. Все знают, что нигде они не работают, деньги кладут в карман, но все платят, поскольку пятьдесят копеек для грузина – это не деньги. Стариков жалко. Это как бы даёшь подаяние, но не оскорбляя гордости пожилого человека.
Двухнедельная командировка Вени подходила к концу, и в последний день Юра, потирая руки, сообщил сотрудникам лаборатории, что Самхаразде выписал всем премии, для того, чтобы они могли достойно проводить гостя. Все стали оживлённо обсуждать, где лучше всего отметить предстоящий отъезд Вени. У каждого было своё любимое место, и после долгих дебатов предложили объехать эти места по очереди. Все разместились в двух машинах. Сначала поехали на окраину, поскольку там дешевле, чем в центре. Там веяло приятной прохладой, но выбор вин грузинам показался бедноватым. В другом месте с набором вин был полный порядок, но сидеть пришлось бы в закрытом помещении, где было душно и жужжало множество мух. После некоторых препираний Юра сказал:
– Да чего там думать? Поехали в «Дарьял».
Ресторан располагался в центре, на проспекте Шота Руставели. Для входа в него нужно было спуститься по каменной лестничке вниз. Взору Вени предстала картина старинного дореволюционного духана. Это была не одна прямоугольная зала, а цепочка комнат с затейливыми поворотами между ними и укромными уголками. Посреди комнат располагались массивные дубовые столы, за которыми раньше вполне могли пировать дедушки ныне пришедших. По обеим сторонам столов тянулись не менее массивные дубовые скамьи, на спинки которых были брошены ковры. Ковры были сильно вытерты, возможно, спинами этих самых дедушек, а на стенах красовались намалёванные масляными красками примитивные картины застолий. Грузины уверяли Веню, что писал эти картины за еду сам великий Пиросмани, но Веня подозревал, что такие же «пиросмани» украшали стены большинства ресторанов Тбилиси, хотя высказывать эти сомнения вслух было бы крайне невежливо.
Коллеги сразу облюбовали уютный уголок, расселись вокруг стола и стали ожидать официанта. Веня обратил внимание, что на столах отсутствовали меню:
