что-нибудь из тех времен.
Вернусь я через неделю. Умоляю, не забрасывай лечение. Дай поручение Юле, пусть она следит за тобой, если ты сам не в состоянии.
Виктор.
Вероятно, только из-за административной ошибки Эдельвуд звался городом. Двадцать три дома, шесть из которых многоэтажные. Единственный рынок – скромный ряд палаток с дешевой одеждой и фруктами в промокших коробках. Сойдешь с главной дороги, повернешь налево или направо, и все – ты в лесу. К Эдельвуду не вело шоссе, возле него не стояла остановка междугороднего транспорта. О цивилизации напоминали только электрические провода, трещащие над единственной дорогой к городу да телевизоры в домах людей.
Пока везде шел август, в Эдельвуде уже умирал сентябрь. Деревья стояли голые, широкие лужи прятались под желтыми и красными листьями, ветер гонял едва теплый воздух. Люди одевались по погоде: свитера с высоким горлом, осенние ботинки, даже шарфы.
Виктор достал из сумки блокнот, провел пальцем по неровным записям, пока не нашел нужную. Адрес.
Он припарковал машину возле четырехэтажного здания. У подъезда на лавочке сидела дама лет пятидесяти. Она кормила толстую бродячую кошку. Животное облизывалось и ходило кругами возле ног женщины.
– Здравствуйте, – сказал Виктор. – Это ведь улица Тома Колпака?
– Да, дорогой, – ответила женщина и улыбнулась. – Вы Виктор?
– Во плоти.
– Светлана. Я говорила с вами по телефону. По голосу вы кажетесь старше. – Женщина встала, и кошка, чуть подпрыгнув, пустилась в кусты. – Пойдемте в квартиру. Я купила весь этот дом, – пояснила она. – Люди бегут из Эдельвуда, поэтому жилье дешевое. Хотя место прекрасное.
– Почему все уезжают отсюда?
– Как знать? Кто-то хочет жить в большом городе. Кому-то не нравятся люди.
– Люди везде одинаковые.
– Только не у нас. Наш народ очень странный – так говорят все приезжие. Вот ваша квартира, номер одиннадцать. Санузел совместный, стиральной машинки нет. Зато есть утюг, одеяла и электрическая плита. Даже микроволновка.
– Большего и не надо.
Квартиру слово поместили в вакуум. Она была явно не из двадцать первого века. Тяжелые деревянные комоды и шкафы, которые так часто можно встретить в деревнях; сломанная швейная машинка давно стала столом; на балконе стоял старый холодильник, а рядом с ним валялась целая куча книг советских времен. Виктор попытался открыть дверь в кладовку, но та не поддалась.
– Вы можете складывать вещи в гостевой комнате, – сказала женщина. – Замок в кладовке подводит, а починить некому.
– Не беда. Мне нравится эта квартира.
– Одеяло в шкафу в комнате, там же вешалка. Думаю, за такую цену – очень приличное жилье.
– Лучше не бывает.
– Сама я живу на первом этаже. Если что-то понадобится, то спускайтесь
