вспомнил, что давным-давно спрятал дубликат ключа внутри старого магического Зеркала. Это Зеркало досталось ему после расформирования института.
Вот! Что и требовалось доказать! Сел, расслабился – часть задачи решена! Радостно потирая руки, он бросился в соседнюю комнату. Муха, не потерявшая надежду чем-нибудь полакомиться в этой квартирке, тут же устремилась вслед за ним.
Самой большой ценностью в старой трёшке, оставшейся братьям Ковалёвым по наследству от ушедших не так давно родителей, были книги. Книг было так много, что человеку, впервые попавшему в квартиру, поначалу казалось, что он ошибся дверью и зашёл в букинистический магазин.
Книги плотными рядами располагались за стёклами навесных шкафов, высокими рискованными стопками книги топорщились на всех горизонтальных поверхностях. А единичные экземпляры можно было найти в коридоре и прихожей.
Но самая роскошная книжная подборка находилась в бывшей спальне родителей. Там, на полках огромных шкафов, расположенных вдоль стены, многотомные ряды старинных фолиантов стояли в строгом порядке, который братья старались не нарушать.
На противоположной стене висели несколько деревянных полок, заваленных книгами, разнообразными подшивками журналов и газет. На той же стене находилось большое зеркало прямоугольной формы в старинной дубовой раме. На зеркало была наброшена старая серая скатерть с бахромой.
Единственное окно было занавешено выцветшей тюлевой шторой. В углу урчал холодильник. Старый «ЗИЛ» братья недавно перетащили сюда из кухни. В другом углу стояло большое раскладное кресло. На нем можно было не только посидеть с книжкой, но даже вздремнуть. Или полноценно поспать на случай гостей.
После того, как ГИТИК расформировали, старший Геворкян разрешил хозотделу за символическую цену продавать реквизит бывшим сотрудникам, и они тут же растащили по домам всё, что могло пригодиться в хозяйстве. Так в питерской квартире Программиста оказались старое Зеркало и еще кое-какие вещи, в той или иной степени обладающие магическими свойствами. Часть из них после смерти родителей перекочевала сюда, в бывшую их спальню.
В этой комнате, можно было уединиться и спокойно поработать или просто почитать, поэтому братья Ковалёвы обычно называли её «комнатой-читальней».
Программист открыл холодильник. Он нисколько не сомневался в том, что слова Полуэкта про борщ и котлеты являются шуткой – лучшим кулинарным творением младшего Ковалёва были макароны по-флотски, но банка кабачковой икры теоретически там могла заваляться. Увы, кроме двух банок с прозрачной жидкостью и эмалированной ванночки с надписью «мясо», в которой вместо мяса лежал продолговатый, похожий на треснутую дыню булыжник, в холодильной камере ничего не было.
Грустно вздохнув и вспомнив, какой замечательный борщ варит его Полина, Программист извлёк тяжёлый булыжник из ванночки. Осторожно, словно это
