начинает сводить с ума не только женщин, но и мужчин.
– Угу, – отозвался он полушутя-полусерьезно, – только вас она почему-то никак с ума не сведет.
– Откуда ты знаешь? – спросила она и лукаво подмигнула. – Может, я уже давно от тебя без ума.
Морис пытливо глянул в ее лицо, и она весело рассмеялась.
– Грешно смеяться над больным человеком, – проговорил он страдальческим голосом.
– И чем это, интересно, ты болен?
– Вам этого не понять.
– Ага. Ладно. Вот начнем работать, и здоровье к тебе вернется в полной мере.
Тем временем он открыл ее номер и поставил саквояж.
Мирослава бросила заинтересованный взгляд на огромную кровать:
– А, может быть, мы зря заказали два номера, – проговорила она с долей сомнения.
– Шутить изволите? – фыркнул он.
– Нет, просто смотри какая большая кровать, мы могли бы на ней спать валетом. А так просто выброс денег на ветер.
Он сердито посмотрел на нее в упор, и она расхохоталась. Морис молча взял свой саквояж и закрыл дверь. Вскоре она услышала шорох в соседнем номере. «Да, стены здесь довольно тонкие, – подумала Мирослава, – но при нашей профессии в этом есть определенное удобство». Она распаковала свои вещи, сходила в душ и позвонила Морису.
– Мне прийти? – отозвался он.
– Давай спустимся вниз и спросим у твоего почитателя, где тут у них есть приличное кафе.
Морис фыркнул и ответил:
– Хорошо. Встретимся внизу.
Увидев их, портье расплылся в улыбке. При этом смотрел он только на Мориса. Парень никак не хотел расставаться со своим заблуждением. Он был уверен, что Миндаугас какой-то заграничный артист, но скрывает это. Мирославу он принимал за сопровождающую гостя в заграничной поездке.
– Иди, – подтолкнула Мориса Мирослава, – спроси у него, где нам можно поесть.
Миндаугас еще и рот не успел открыть, как парень, бросившись ему навстречу, спросил:
– Вы, наверное, покушать хотите?
– Точно, – улыбнулся Морис.
– Так вот, у нас есть свое небольшое кафе. Я вас сейчас провожу. Миша! – крикнул он и помахал охраннику.
– Чего? – спросил тот, не приближаясь.
– Покарауль тут. Я быстро вернусь! Одна нога здесь, другая там.
– Ладно, иди, – флегматично ответил охранник Миша.
«По-видимому, Миша не разглядел в Морисе особу королевских кровей», – улыбнулась про себя Мирослава.
Вскоре они оказались в небольшом, но уютном зале, погруженном в приятную прохладу. На окнах висели голубые шторы, создавая полутень. Едва слышно жужжали кондиционеры. На голубых столиках были постелены кружевные салфетки. Мирославе даже показалось сначала, что они ручной работы и связаны крючком, но потом она в этом засомневалась. На каждой салфетке стояла синяя ваза, напоминающая формой горшочек, и в ней полевые цветы. «Оригинально и трогательно», – подумал Морис. «Весьма по-домашнему», –
