Они звучали лирической грустью, столь характерной для нашей природы. Всё это говорило о большом таланте, угадывалась сильная и возвышенная душа.
Я удивлённо спросила: «Чьи это работы?»
И Таня ответила мне не без гордости: «А это Виктора!» Я посмотрела на него и сказала: «На сколько я помню, Вы, кажется, нигде не учились мастерству, но о Ваших работах не скажешь, что это наивная живопись.»
– Учился немного в Германии, а теперь вот, – с какой-то иронией и ноткой сожаления добавил он, – учусь, копируя с репродукций классиков.
Я смотрела то на его работы, то на художника, то на Таню и думала: «Какие же эмоции и возвышенные мысли бушуют в этом крепком низкорослом парне, с головой Сократа?»
И мне стало грустно оттого, что такие прекрасные работы никому не нужны в этом захолустном городишке, и никому из жителей нет дела, что среди них живёт такой мудрый и талантливый художник.
Заметив перемену в моём настроении, Таня сказала: «У тебя в руках свёрток. Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе сшила платье?» Я кивнула, головой, она развернула ткань и стала прикидывать, как его сшить.
Я спросила: «Таня, а сколько ты берёшь за одно платье?» Она вспыхнула, растерялась, и зная, что я не соглашусь на бесплатный пошив, ответила: «Три рубля». Виктор улыбнулся и сказал своим крепким баритоном: «Ты, Таня, за шитьё одного платья скоро будешь брать одну копейку». Она посмотрела на него, как школьница, допустившая ошибку, и ничего не ответила.
Я сделала вывод, что в семье лидирует Виктор, и не только в семье, но и во всём этом захолустье он на голову выше каждого жителя в отдельности и всех жителей вместе взятых.
Чтобы снять возникшее напряжение Виктор опять сказал с улыбкой: «Раз дело пошло к примеркам, мне надо залезть на печь, – и, обращаясь ко мне, успокоил, – оттуда ничего не видно». Он, конечно, кривил душой, потому что с момента моего прихода, он внимательно рассматривал и изучал меня, как художник изучает натуру. Виктор и в самом деле, в один прыжок оказался на печке. Я думаю, что оттуда он тоже наблюдал за нами.
Уходя от них, я отметила, что Таня не смеётся так заразительно и так часто, как в прежние годы…
На примерку я пришла, когда Виктора не было дома. Опять долго смотрела на его работы, как будто открывала какую-то тайну, доселе мне не известную. Во время примерки мы заговорили о прошлом. Таня разволновалась, раскраснелась и стала рассказывать, как живёт Анатолий, какой он хороший муж, не пьёт. А я подумала, что он, отверженный мужчина, будет всю жизнь доказывать, какой он – исключительный муж.
Я спросила: «Встречала ли она его с тех пор?»
– Два раза случайно встретились. Он, как видит меня, меняется в лице, и как безумный бежит, не разбирая дороги через канавы и кусты в сторону.
Вздохнула и добавила: «Мне всё, кажется, что он ждёт меня, и мы когда-нибудь будем вместе.
В этот же день
