style="font-size:15px;"> Тепло – ему, а остальным – холодный лёд,
(слова «Любовь» и «Вечность» Кай не соберёт).
В моей душе давным-давно живёт февраль.
Я в мире Снежных Королев! Безумно жаль…
Февральское
Февраль похож немного на гравюру:
на мутно-белом – черные штрихи,
а гнёзда под стрехой пусты, глухи…
Не добавляют февралю гламура
деревьев мокрых голые фигуры
и под скамьёй остатки шелухи.
Царапают по стёклам, словно штихель,
дождинки, замерзая на лету,
а я слова в признания плету
(не знаю, то ли глупость, то ли прихоть).
Признанья тают где-то тихо-тихо,
вызванивая музыку не ту.
Зима больна…
Зима больна. И градус лезет к плюсу,
Сосульки с крыш на землю слёзы льют,
На ветках почки набухают флюсом,
И зелень из-под снега там и тут.
Еще немного – и под солнцем в лужах
Начнут сезон купанья воробьи,
Позёмкой вместо снега пыль закружит…
Какой февраль? Всё врут календари!
А может, он, споткнувшись перед стартом,
Рассыпал весь запас бунтарских сил,
И, взяв больничный, поменялся с мартом?
Уж лучше б за него январь «трубил»!
Вагонный сон
Позвякивает ложечка в стакане
под равномерный перестук колёс.
Среди теней, мелькающих в тумане,
ищу из прошлого в сегодня мост.
Оранжевым пятном на полустанке
жилет обходчика. Возник на миг —
а мне привиделся в простой ушанке
с морковкой вместо носа снеговик.
Качнулась тень от бликов семафора,
качнулись мысли, покачнулся день,
тук-тук, тук-тук… несётся поезд скорый
всё дальше, дальше – мимо деревень,
тюльпановых полей, воспоминаний,
стирая время, приглушая звук.
И только снеговик, пришелец странный,
в моём вагонном сне.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Март
Зима сдаётся – просто время вышло.
Хоть по ночам ещё мороз ворчит,
Но всё же от весны сдаёт ключи —
Сосульки снова плачут из-под крыши,
Ноздристый снег сливается в ручьи.
Еще вчера за льдистым частоколом
Не видно было ласточкиных гнёзд…
Сегодня потеплело. Звоном слёз
Отмечен каждый день. И очень скоро
Появятся серёжки у берёз.
Весна приходит с болтовнёй капели,
с чириканьем
