оттолкнулся хвостом от дна и уплыл, а Джиад снова посмотрела на Лилайна, над руками которого колдовала молчаливая Санлия, растирая пальцы и запястья. Ресницы алахасца дрогнули, он медленно открыл глаза, посмотрел на сосредоточенную суаланку и с трудом выдавил:
– Джи…
– Я здесь, – поспешно сказала Джиад, понимая, что наемник обманулся темными волосами и смуглой кожей Санлии.
Действительно, спросонья их с суаланкой можно и перепутать. Странно, как раньше это не приходило Джиад в голову. Интересно, не потому ли они обе понравились Алестару, что рыжий просто предпочитает возлюбленных с особой внешностью? Например, совсем не похожих на потерянную им Кассию…
Лилайн повернул голову, посмотрел на Джиад уже осознанно и улыбнулся ей. Нашел ее руку своей и сжал пальцы, перебирая их совсем как раньше. Знакомый до мельчайшей черточки лица и тела, надежный, почти родной… «Любимый?» – подсказал внутренний голос с тенью неуверенности, которой Джиад тотчас устыдилась.
– Как ты? – спросила она, гладя кончиками пальцев его щеку, на которой уже начала пробиваться темная щетина.
– Рядом с тобой, – усмехнулся Лилайн тоже прежней улыбкой. – Значит, все хорошо. Джи, обещай, что мы вернемся наверх, как только я смогу шевелиться. Плевать на Аусдранг, мои люди помогут нам сбежать из этой богами проклятой страны. Поедем в твой Храм, и я уговорю ваших жрецов отпустить тебя. Если надо – сам к ним в рабство пойду. Должны ведь они понять…
– Конечно, – успокаивающе сказала Джиад, зная, что скорее отгрызет себе руку, чем скажет сейчас алахасцу, что от долга перед Храмом ее уже пообещал освободить Алестар. – Конечно, мы вернемся на землю. Только выздоровей сначала, хорошо? Ох, Лил…
Она запустила пальцы в его волосы, перебирая темные жесткие пряди, и с отчаянием подумала, как же все неправильно. Почему она вообще думает не только о том, кто за ее спасение расплатился свободой и чуть не отдал жизнь, но и о другом, который сейчас пытается преградить путь взбесившейся стихии. Малкавис, пошли просветление своей глупой запутавшейся жрице, помоги отделить вину и благодарность от прочих чувств, подскажи верный путь.
«С каких пор ты стала бояться испытаний, дитя? – послышался ей тихий, почти неслышный голос. – Огонь вулканов или огонь собственных страстей – какая разница для того, кто идет путем чести и мужества? Верь, жди и делай то, что должно».
«А что мне должно делать?» – торопливо спросила Джиад.
«Спроси у своего сердца, – с усталой терпеливой усмешкой ответил голос то ли ее бога, то ли ее разума. – Если сердце живет одним лишь долгом, оно мертво, но в твоем горит огонь, который сам по себе – испытание. Спроси у него и имей мужество услышать ответ».
* * *
– Ваше величество, дворец пуст, – доложил советник Лорасс, и Алестар кивнул, вспоминая, не забыл ли еще что-нибудь срочное, что непременно нужно сделать перед тем,
