энергетического рисунка данной местности, она стала наблюдать за происходящим вокруг.
Хотя, судя по тревожному блеску раскосых темно-зеленых глаз, все «вокруг» для нее сократилось до одной светящейся веселым электрическим светом точки в пустыне.
Глава 4. Незваные гости
Гости в доме всегда означают хлопоты. А незваные гости зачастую означают еще и неприятности. Иначе зачем бы им было покидать свои дома и трогаться в путь?
Так считали на Кате.
Так считала и маленькая девочка, словно хищный зверек, затаившаяся на вершине холма, среди переплетения ветвей колючего кустарника.
Там, впереди, внизу раскинулись бескрайние, словно море за ее спиной, пески пустыни. То тут, то там вздымающиеся барханами, как водная гладь волнами, что шумят, разбиваясь о камни, сзади нее.
Сверху над ее головой сияло в своей прозрачной черноте звездное небо, словно сливаясь с пустыней и морем в одно целое. Образуя триумвират. Этакое нечто, цельное в своей разности и прекрасное в своей необъятности, но отстраненное от мирских забот и чуждое человеку.
Впрочем, ребенку, наблюдающему за далекими огоньками родного Оазиса, вряд ли было до наблюдений за прекрасным.
Взгляд больших глаз рассеянно блуждал по открывающимся сверху видам.
Девочка ждала.
Чего? Она и сама не знала. Просто что-то в рисунке Мира вдруг стало не так.
Это «не так» не почувствовал никто из ее родни. Не почувствовали шаманы. Да и она сама не могла сформулировать, что могло быть не так, если все было без сбоев в энергетических линиях, из которых было сплетено пространство. Ничто не вплеталось в их узор. Никто не тревожил их паутинку своим движением. Энергия спокойно текла по своим каналам. Без сбоев и остановок.
И все же что-то в окружающем вдруг стало неправильным. И она почувствовала это. А почувствовав, ощутила, как страх жаркой волной поднялся откуда-то изнутри, сметая все доводы разума на своем пути. И ей стало понятно, что отсюда надо уходить. Бежать. Прочь! Покинуть Оазис без промедлений. Оставаться в нем было нельзя. Ни минуты.
Справившись с охватившей ее паникой, с противной дрожью в коленках, с привкусом горечи во рту и необъяснимым запахом сгоревшей плоти, вдруг защекотавшим ноздри, она поспешила к взрослым, чтобы подняли клан и уводили. Уводили как можно быстрее и как можно дальше отсюда.
Но ее слова почему-то проходили мимо сознания взрослых. Ее будто не слышали. Не воспринимая сказанное.
Это было странно. Очень странно. При других обстоятельствах клан бы поднялся сразу. И неважно, что панику поднял ребенок. Неважно, что тревога могла быть ложной.
– Лучше поднять задницу, чем оставить на песке голову, – говорил ей дед.
– И пусть страхи останутся только страхами. Лишних тренировок не бывает, – внушала ей мама.
И поступали соответственно. Потому клан и был многочисленным. Потому в нем и умудрялись умирать своей смертью.
Но
