упорядоченности, что-то может служить хаосом для одних, и космосом для других.
Если сравнить порядок (космос) с протоптанной дорогой, то чувство встречи с хаосом возникает, когда кто-то с этой дороги пытается сойти на нехоженую территорию. Первопроходец может либо дать начало новой дороге (новому порядку, космосу), либо, потоптавшись в хаосе, вернуться на магистральный путь существующего порядка. В первом случае первопроходец совершает признаваемый другими подвиг – создает новую культуру, которая всегда является ответвлением от какой-то прежней культуры (либо появляется на месте пересечения нескольких культур). Во втором случае мы получим кратковременный эффект разрядки, вроде смеха.
Если говорить о разнице между смехом и творчеством, то она определяется скорее результатом деятельности, чем первоначальной целью. Для детей, например, нет особой разницы между смехом, игрой и творчеством. Эти виды деятельности растут из одного корня и лишь со временем, усложняясь и «взрослея», начинают различаться. Кстати, страх оказаться смешным чаще всего и парализует любую творческую активность, постепенно убивая эту потребность в человеке.
Цель творчества и смеха – получение удовольствия особого рода. Кто-то может считать это удовольствие эстетическим, я же предпочту назвать его экстатическим, связанным с выходом за пределы имеющегося порядка. Природа такого удовольствия шире или глубже, чем просто эстетическое чувство. Является ли эстетическим удовольствие от анекдота, или карикатуры? Эффект смешного вызывает в нас то, что нарушает нормы нашего космоса. Смешное воздействует так, чтобы мы не стремились нарушить эти нормы, а наоборот – хотели их сохранять и утверждать, дабы самим не стать смешными.
Но чем больше человек знает, тем сложнее его рассмешить, потому что он видит все меньше незыблемых правил и норм, все больше возможного и допустимого. Тот, кто многое знает, уже не боится быть смешным. Он сам может быть инструментом расширения списка норм для космоса своего общества, чтобы многое, ранее считавшееся смешным, таким больше не считалось.
Чем меньше в культуре смешного, тем богаче она потенциально, поскольку все ранее бывшее смешным освобождается как поле для творчества. В тех общества, где творчества мало, очищающий и укрепляющий устоявшееся положение вещей хаос приходит в виде смеха. Парадокс, но космос невозможен без инъекций хаоса, только в одних случаях они укрепляют этот космос и проявляются через смех, а в других – расширяют пространство этого космоса и проявляются в творчестве.
В сегодняшнем цивилизованном мире мало смешного и много творческого. Хотя культура постмодерна пронизана иронией, но когда нет твердых основ, чего-то незыблемого, ирония служит не инструментом смеха, а творческим приемом. Можно сказать, что постмодернизм – этап культуры, где место смеха целиком заняло творчество. Проблема такого творчества в том,
