– В. Дудник, И. Защитин, П. Горбань, Л. Щукин (Минск), Н. Растегаев (Бобруйск), А. Дубинский (Слуцк); из Казахстана – Ю. Малов (Ленинск); из Грузии – Е. Джугашвили; из Молдавии – Симонов (Бендеры); из Латвии – В. Петерсон (Рига)…
Но особенно много писем было из городов и весей России – писали учителя, историки, инженеры, летчики, ветераны войны, писатели, журналисты. Чтобы не продолжать дальше этот перечень, приведу всего несколько слов из письма врача А. Г. Ловчиковой. «Я смеялась и плакала, когда читала, – делится своим настроением Александра Григорьевна. – Смеялась над Волкогоновым. Плакала над кончиной Василия Сталина…»
Согласитесь, такое признание дорогого стоит. Значит, автор «дал всем которые достойне похвалы, той же самый равномерность», – и масонам и не масонам. «А факт всегда остается фактом. Нравется или ненравется». Это уж так! Мне тогда одно было жалко – факта невстречи с Капиталиной Георгиевной Васильевой, женой Василия Сталина. Конечно, думалось мне, Капиталина Георгиевна могла много рассказать о Василии. Годы, прожитые вместе, счастливые мгновения жизни и мучительная тяжесть тюремных лет – дорога в камеры Владимирского централа, короткие встречи в их стенах, расставания, одиночество и снова ожидание встреч… Однако во время подготовки «Заложников времени» от встречи Капиталина Георгиевна отказалась и, по-своему, была права. Слишком часто недобросовестные люди, «служа неведомым богам», (а то и вполне «ведомым» – зеленой бумажке с портретом бородатого мужика из Штатов) беззастенчиво врали и об отце, и о сыне его.
Ну, а когда книга вышла в свет, когда Капиталина Георгиевна прочитала ее, препятствий для нашего знакомства не осталось, и мы на долгие годы сохранили самые теплые дружеские отношения.
«Лично дисциплинирован, летать любит»
Король перевернутых бреющих полетов – это когда над самой землей вниз головою летишь, он же мастер бесстрашных атак в небе Мадрида и Гвадалахары, летчик-истребитель Георгий Захаров вдруг растерялся. Киношник Кармен, приятель по встречам на испанских аэродромах пришел к нему какой-то взъерошенный, возбужденный и заявил, что собирается застрелить Васю Сталина. Мол, он с его женой Ниной закрылись в квартире Пашки Федрови, целую неделю не вылезают оттуда и никого видеть не хотят.
Захаров посмеялся, глядя, как Кармен разыгрывает роль ревнивого мужа. Но, встревоженность приятеля, как выяснилось, была не без оснований. В доме неподалеку от бывшего «Яра», где когда-то звучала Соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, в квартире – по совпадению, цыгана же! – летчика-испытателя Федрови Василий действительно встречался с Ниной.
Поняв, что над старым «Яром» сгущаются суровые тучи, Захаров ринулся в атаку:
– Да ты что! Сына Сталина…
– Нет, застрелю! – не унимался Кармен.
– Выбрось это из головы. Что нынче за мода пошла: чуть что – расстреляю! –
