совсем не зная,
Он её, она его.
Как росли потом их дети,
Про войну, про голос, зной.
Много лет на белом свете
Тропкой пройдено одной.
Были дни – судьба смеялась,
Приходило счастье в дом.
А теперь семье остались
Он да бабка, то есть вдвоём.
Но запомнился им очень
Лучший горький и смешной.
Я в этом, между прочим,
Вам поведать не грешно.
Было то в тридцатых годах.
Голодно, тепла в обрез,
А на деревенском сходе
Дед услышал про ликбез.
И подумал: «вот так штука.
Это я в рассвете лет
Должен браться за науки,
Нужен бабин совет».
Выслушала его баба,
Да и скажи ему на грех:
«Голова-то не для шапки,
Неужель ты хуже всех?
Я б и то пошла учиться,
Плечи грамота не трёт,
В жизни может пригодиться,
Ведь не знаешь наперёд.
Не к душе пришлися мысли
Цыкнул вдруг на бабку дед:
«Ты об этом и не мысли,
Ишь не мил ей белый свет!
Пусть идут учиться дети.
Ты вот, глупая, смекни:
Жили мы без книг на свете,
Проживем еще без них».
Знает бабка дедов норов,
Чуть скажи ему не так,
Он без лишних разговоров
К носу поднесет кулак.
Замолчала. И на этом
Разговору был конец.
Но однажды дед с рассвета
Из дому уехал в лес…
2
От натуги ломит спину,
А приехал – не присесть.
Бабки нет. Ревет скотина,
Ребятишки просят есть.
Что случилось? Где старуха?
Рассердился дед в конец.
Пояснил старшой Федюха:
Еще днем ушла в ликбез».
Не глотнув и крошки в ужин,
Уложив детишек спать,
Затянув ремень потуже,
Он пошел дену искать.
А в душе бушует злоба:
Попадись она сейчас,
Колотил, не тратя слов бы.
Бил бы со всего плеча.
Обучались в барском доме.
В окнах тусклый огонек.
Деду здесь давно знакомы
Каждый кустик и пенек.
Здесь работал он мальчонкой.
Горе плакало тайком.
Здесь он звался батрачонком,
А подрос – стал батраком.
Дни и ночи пахли потом,
А батрацкий день, что год.
Хоть ты лопни от работы,
Не дождешься барских льгот.
