свете люминесцентной лампы сэмэ выглядел еще страшнее. То, что пренатальная медицина делает человека физически совершенным, не означает, что таким он и останется до самой смерти. Этот сэмэ воплощал в себе типично маскулинный тип красоты, но постоянное употребление химии и нездоровый образ жизни сделали свое дело – его лицо обрюзгло, мимические мышцы потеряли тонус, кожа стала рыхлой и нечистой, нос – бурым от капилляров, под глазами залегли мешки, а склера глаза пожелтела. К тому же волосы сэмэ изрядно покрыла седина, хотя вряд ли он был старше тридцати.
«Он умирает», – внезапно подумала я. – «Умирает, и знает об этом. Может, даже наслаждается этим».
Мысль была абсурдна, но я сама была слишком напугана для того, чтобы мыслить логично. Мое возбуждение как рукой сняло, его место занял липкий, первобытный страх. Фантазии это, конечно, хорошо, но, в реальности, все было совсем не так возбуждающе-романтично. Сейчас эта жестокая и некрасивая реальность надвигалась на меня в лице медленно убивающего себя сэмэ.
– Отвали, – я пыталась придать голосу уверенность, но в нем слишком явно проскальзывали панические нотки. Боюсь, это могло только раззадорить. – Отвали, кому говорят!
– И не подумаю, – криво улыбался сэмэ, и я заметила, что у него нездоровые зубы. В наше время надо совсем опуститься, чтобы довести зубы до такого состояния. В любой клинике за полчаса легко восстанавливают какие угодно повреждения дентальной ткани с помощью порции наноботов, а у него на стыках был видимый даже невооруженным глазом кариес. Мне стало гадко, но сэмэ было все равно. – Ну, что ты ломаешься, глупый, первый раз, что ли? Не маленький ведь…
Проклятье! Ситуация была патовой. Если даже оставить за скобками мою неприязнь к конкретно этому сэмэ и нежелание подвергнуться, фактически, изнасилованию, было еще нечто, что заставляло меня буквально вжиматься в угол кабинки. В том, что происходило, не было совершенно ничего необычного или предосудительного; умеренное сексуальное насилие у активов не только не преследовалось, но даже неявно приветствовалось, ведь это их отличительная особенность психики. Полагалось даже, что укэ нравится подобный стиль поведения… не знаю, я же не укэ, я сама активного типа, вот только насиловать кого-то у меня пока желания не возникало.
Подобные отношения, а именно, быстрый секс в клубе, даже с элементами принуждения, насилия (так называемый хурт-комфорт) были распространены и обществом совершенно не осуждались, даже более того…
– «По сути, долговременные отношения между сэмэ и укэ и между тачи и неко являются, в некотором роде, социальным атавизмом, уступкой с нашей стороны темному прошлому человека», – объясняли нам на уроках социальной психологии. – «Современные люди вовсе не нуждаются в постоянном партнере, ни с экономической, ни с духовной точки зрения. Наш современник абсолютно стабилен экономически и социально, он самодостаточен как индивидуум и не нуждается в каком бы то ни было длительном партнерстве, так называемых отношениях. Он больше не вынашивает и не воспитывает детей, становясь при этом уязвимым; болезни и травмы редки, и успехи медицины позволяют эффективно с ними бороться, а значит, всякая необходимость в коллективе как гаранте
