покачал головой:
– Не надо, Ковалевска. Я верю, что Вы знаете, может быть, и лучше других. Но слушать лекции все равно необходимо. Повторение не зря называют матерью учения; Вы можете обратить внимание на нечто, ускользнувшее от Вас, можете найти что-то, какую-то проблему, ранее незамеченную или ответ на какой-то еще нерешенный вопрос, даже, простите за архаичное выражение, озарение, не мистическое, а вызванное только лишь концентрацией внимания. И не забывайте, что принстонская патология – это не просто тяжелый, но и трудноустанавливаемый диагноз, а любая ошибка пренатального терапевта оборачивается искалеченной жизнью.
«И поводом для медиков катастроф отточить свое мастерство», – подумала я с неожиданным злорадством.
Я люблю свою профессию. Нет, не просто люблю, я ее обожаю со всей страстью, на какую только способна тачи в восемнадцать лет. Пренатальная терапия – это творчество, созидание. Именно мы решаем, что вырастет из той или иной зиготы. Решаем, конечно, по определенному шаблону, но это ничего не меняет. А какая эйфория захватывает, когда среди десятков технических зигот вдруг появляется одна, имеющая от природы красивый, полноценный геном! Ее рассматриваешь особенно пристально, бережно восстанавливая поврежденные участки, внося необходимые коррективы, ведь природа, в отличие от человека, не созидает совершенства. И вот уже перед тобой готовая для интрузии зигота, из которой, три с половиной месяца спустя, появится в мир сэмэ, укэ, тачи или неко. Новая, оригинальная, ни на кого не похожая человеческая личность!
Мне осталось доучиться полтора месяца, защитить дипломную работу, а потом я уеду в какой-то другой город, где получу место в одной из клиник пренатальной медицины. Я буду заниматься любимым делом! Вот это мне действительно было важно, а неко… а неко потом.
* * *
Пары пролетели незаметно; возможно, для кого-то они тянулись медленно, но мне просто нравится учиться, и я даже сожалею, когда учебный день подходит к концу. Но пары закончились, и аудитория быстро опустела. Я нарочно медленно складывала свои вещи; мне сегодня не нужна была компания. Но как на зло, именно сегодня уйти одной у меня не получилось.
– Стася, ты идешь? – нетерпеливо спросила Дженни, подойдя ко мне под ручку со своей неко Лиз. Дженни и Лиз мои друзья; встречаться они стали, чуть ли не на первом курсе, а год назад зафиксировали сожительство. Наша дружба выглядит довольно странно; мы иногда гуляем втроем, но, в целом, нельзя сказать, что у нас такие уж доверительные отношения. Скажем так, Дженни и Лиз – еще одна моя попытка «быть как все».
– Иду, – ответила я, стараясь скрыть недовольство; положила планшет в сумку и надела ее через плечо. Я, как и многие другие тачи, носила объемную сумку в стиле милитари с множеством карманов, в которых удобно размещалось и не путалось между собой все, что мне было необходимо. Я предпочитала эту неуклюжую вещь ультрамодным
