не такая сильная, как в начале.
Во время ночного сна была опасность быть убитым, об этом все помнили. Шел 1980-й год, и на границе с недружественным Китаем, которая была совсем рядом, рукой подать, то и дело возникали напряжения. В истории погранвойск бывали случаи, когда «снимали» часовых, охраняющих заставу, а спящих пограничников прямо в кроватях коварно, по-азиатски, убивали шомполами в ухо.
Ладно, хватит о грустном – нужно идти. Шмель спустился на первый этаж в столовую; за столом уже сидели двое младших из более позднего призыва и «наворачивали» печенье с маслом, запивая теплым молоком – это был его наряд. На заставе была корова, и ночным нарядам выдавалось по стакану молока; Шмель съел положенную ему пайку и пошел одеваться, младшие пошли за ним. Он служил второй год, был уже опытным, и его назначали «старшим пограничного наряда» – это была ещё одна «привилегия» старослужащих – нести на себе основную ответственность за службу и забота о младших.
В сушилке пахло потом от солдатской зимней одежды; на крючках висели ватные штаны, бушлаты, шубы и валенки – все было сухое и приятно теплое, даже горячее; сушилка добросовестно выполняла на заставе свою задачу. Шмель оделся и посмотрел в окно, чтобы узнать температуру; на дворе была глубокая ночь, темно, но шкала термометра подсвечивалась и была хорошо видна.
Он ожидал увидеть уже привычные минус 30 и не поверил своим глазам – столбик показывал минус 52! Шмель протер кулаками глаза и ещё раз посмотрел на термометр с надеждой, что в первый раз ошибся, но столбик упрямо показывал 52 градуса ниже нуля. Это была вторая его зима на пограничной заставе. За время его службы бывало холодно, но такую температуру он видел в своей жизни в первый раз!
«Вернёмся сегодня живыми и здоровыми или нет, – подумал Шмель, привычно погладив ладонью затылок и украдкой посмотрев на младших. Им нужно несколько часов как-то выжить, не промерзнуть, не застудить спины, не обморозить руки, ноги, лицо и еще было одно существенное «но»! Шмелю был не страшен вооруженный нарушитель, который вряд ли, вообще, пойдет через границу в такой мороз, хотя, всякое бывает; ему были не страшны волки, хотя они много раз бывали совсем рядом – у него подмышкой всегда висел его верный и надежный автомат Калашникова.
Чего стоило действительно опасаться в наряде в зимнюю стужу, так это захотеть в туалет по «большому делу»! Если такое случится, то потребуется снять маскировочный халат, расстегнуть и снять тулуп, бушлат, ватные штаны с жилеткой (именно из-за нее приходилось снимать всю верхнюю одежду и терять тепло). Далее, понятно, нужно было снять штаны, кальсоны, быстро «сделать дело», смятой бумагой и снегом выполнить элементарную гигиену и быстро одеться, чтобы не замерзнуть «на хрен». На сильном морозе такая процедура могла стоить вмиг обмороженных пальцев уже на первых двух пуговицах тулупа, а их там целых пять и столько же на бушлате. Одному расстегнуть все пуговицы не получится,
