защититься самому. Я довольно долго восхищался отцом, а сейчас впервые, познав его ужасный характер, решил больше не заслуживать его одобрения. Глубоко вдохнув, хоть и боясь его, я твёрдо сказал:
– Я не буду изучать арабский язык.
– Ещё как будешь, – услышал я холодный голос отца.
– Не пойду. – К тому времени я читал очень много книг и знал, как учат в медресе. С утра до вечера одно и то же вдалбливают, то, чего ребёнок не понимает. Потратить свою жизнь на то, что никогда мне не понадобится? Это бессмысленно.
Отец держал двумя руками свои уши, словно мои слова, как острый нож, резали его слух, затем очень низким голосом сказал:
– Это мы ещё посмотрим.
Мама уставилась в пол, будто ей было неинтересно моё будущее. «Предательница», – подумал я и только через очень много-много лет узнал, что отец запретил ей открывать рот, пока он даёт мне наставления.
А ещё помню, как однажды ночью мать, тяжело упав к ногам отца, простонала, заливаясь слезами:
– За что ты сердишься на меня?
Отец начал ругаться, кричать, оскорбляя её и весь её род:
– Я хочу ещё ребёнка, а ты не можешь родить. А когда корова больше не приносит телят, она никуда не годится. С женщинами точно так же.
– Это не моя вина, – сказала, вздохнув, мать.
Отец встал и, очевидно, не зная, как бы ещё её помучить, приказал ей выйти во двор и стоять там под дождем до рассвета. Мать молча повиновалась.
Я, злой на отца, вместе с мамой в одной пижаме вышел на улицу и, засунув глубже руки в карманы, встал под дождём.
Отец тут же выбежал за мной и, обняв меня, начал целовать, вытирая с моего лица капли дождя, повторяя:
– Ты с ума сошёл, ты с ума сошёл… ты же простудишься…
– — – – – – – – – – – – – – —
С тех пор прошло двадцать лет…
Мать всегда была равнодушна к вещам, но любила всё прекрасное: классическую литературу, особенно русскую и французскую, музыку, живопись. Всему, что знала, она учила меня. Одним из лучших моих решений было то, что я ей доверил своё образование.
Она любила природу, любила поля, которые к весне начинали пестреть веселым цветочным узором, похожим на ковёр. На каждом дереве пели птицы, на все голоса восславляя радость жизни, красоту дождя и яркий солнечный день.
– Наш мир прекрасен, а человеческий век так короток, что каждая минута достойна, чтобы её проживать как последнюю, – говорила мне мама.
Она мечтала о путешествиях.
– Путешествуй, мой мальчик, – это облегчает любые страдания. Сама усталость от поездки, дрожь в коленях напоминают нам о жизни. Мы приходим в этот безумный мир с надеждой и, уходя из него, оставляем свою надежду здесь же, веря в то, что оставили после себя свидетельство о том, что мы жили.
– Красота, пожалуй, важнее всего на свете, – сказала мать однажды. –
