есть, они действительно избавили её от наркозависимости?
– Получается, что так. Вот только где она теперь? В сказку Порфирия о заграничном лагере я верю не особо. Мне кажется, что он что-то скрывает.
– Скажите, а в этом Братстве – там только наркозависимые? Или есть люди и с другими проблемами?
– Нет, туда приходят разные люди: игроманы, алкоголики, просто те, кому в жизни не повезло. Они изучают там Библию и постепенно становятся на путь истинный.
Закончив беседу с госпожой Салий и проводив её, коллеги, вооружившись чашками с горячим чаем, стали размышлять над этим делом.
– Что мы имеем? Девушка, которой надоело терпеть нападки зависимой сестры, сбагрила её в секту. – в присущей ему манере утрировал Миша.
– Не суди, да не судим будешь, Михаил! – нравоучительно восклицала Кира.
– Ну, судить – это не в нашей компетенции. Мы занимаемся лишь досудебными делами, а вот отдать сестру в какую-то сомнительную секту – это, по меньшей мере, аморально.
– Эх, Миша. Не дай тебе Бог жить с больным человеком под одной крышей. – промолвила она, вспоминая о последних днях, проведённых с мужем.
– В принципе, согласен. – признал свою неправоту старлей. – Одно дело, когда человек хватается за жизнь, а другое – когда сам роет себе могилу.
– Как у тебя всё просто, Лисовой. Вот попробуй наркотики, и скажи потом, трудно ли с них соскочить. – немного грубо, но доходчиво провела аналогию следовательница.
– Спасибо, Кира Валентиновна, однако единственный мой наркотик – это работа в данном прекрасном РУВД. – саркастично съязвил он, надпивая со спокойным видом горячий чай.
Разумеется, болезнь, от которой умер муж Киры, и заболевание, которым страдала Валерия – в корни разные, не смотря на некоторые общие симптомы: резкое похудение, нервозность, а также зависимость от лекарств и обречённость. Но, онкология, в отличие от наркомании – это не выбор пациента, потому больному она доставляет удовольствие не более, чем его близким.
– Давай ближе к делу. Исходя из её слов, у нас в области существует секта, где удерживают людей, пусть и зависимых.
– С чего вы взяли, что их там удерживают?
– Ты видел, как она называет в своём письме прихожан? «Узники».
– Ну, знаете. В детстве я тоже чувствовал себя узником, когда родители не разрешали мне играть во дворе, пока не сделаю уроки. А представьте, когда человека лишают привычной жизни, где он ни в чём себя не ограничивал. Конечно они начинают себя жалеть и сопоставлять едва ли не со святыми великомучениками.
– Миша! Ты можешь хотя бы на минуту не подвергать мои слова сомнению?
– Хорошо. Прошу прощения. – офицер понял, что начинает перегибать палку.
– В секте содержатся лица, одно из которых, вероятно, пропало. Что с ним могла случиться?
