К тому же, если местные положенцы увидят, что ты тряпку или метлу в руках держал, то тебе больше не помогут и общаться не будут. А здесь окружение – самое главное. Начинаем привыкать. Как говорила наша учительница по физике, жажда – ничто, имидж – всё.
Отдельного рассказа потребует история с ногами. Стоя на тумбочке, тем более как я, целые сутки, сапоги не снимаешь. И каково же было мое удивление, когда я в конце дежурства не смог их снять. ноги отекли от жары, вертикального положения и большого количества выпитой воды. Полные сапоги ног я бы сказал даже. После долгих мытарств, сапоги поддались, из голенищ показались два белых цилиндра. никогда не видел, чтоб ноги так отекали. надо было двигаться и иногда снимать обувь и пить поменьше. дня два еще колени не сгибались, а стопы стали на пару размеров больше. День не попил воды, вернулось на круги своя.
Сегодня воскресенье – солдатский день. А мы с утра ездили на промзону. Строится огромный завод. Так там даже полковники с лопатами, капитаны с граблями. Я, как говорят в армии, был обескуражен и крайне удивлен. Зато они зарплаты тут хорошие получают. Например майор наш один сказал, что за 3 месяца плюс отпускные получил 138 тыс., вроде неплохо для военного в 29 лет. Замучили с работой. Ребята уж ко мне начали жаться. Я везучий, куда я иду работать, там бывает всегда самая легкая работа. Везет постоянно. Тьфу-тьфу. На самом деле не в везении вопрос, я слушаю разговоры руководства и заранее встаю в нужную часть строя, чтобы быть в нужном месте в нужное время. Везёт тому, кто сам везет!
Вот рядом сидит парень из Рыбной Слободы. По образованию учитель физкультуры плюс черный пояс по каратэ. Он, аки ВАН ДАМ в фильме «Кровавый спорт», подпрыгивает и с разворота ногой бьет под потолок. На него в другой казарме один сержант наехал, потом второго позвал. Орали на него, что он перед ними не изображает аборигенов из фильма Данелии и не приседает на корточки и не говорит ку. Обещали вечером прийти и в районе туалетов научить Родину любить. До сих пор ждем с ним, лежим. Все никак не идут. Испугались, конечно. На словах только крутые. Расскажи, мама, побольше что будем делать после армии. Сегодня так приятно на душе было, а то волноваться начал, куда идти на работу. Кризис все-таки.
Страшно начал материться. Тут на обычном языке вообще не разговаривают, вплоть до старших офицеров. Долго мне придется социализироваться, видимо, по возвращению домой из ферального человека. Из быка в того интеллигентного парня, которым был я. Уже сейчас замечаю, что слабеньких, немощных и прочих, кого все обижают, только брысь говорим, если они раковину заняли или еще что-нибудь. Думал раньше, что уж таким никогда не стану. Увы тут по-другому никак. Либо ты, либо тебя. Кстати, того дагестанца, друга моего, в учебку не взяли. Кавказцев не любят. От работы ежедневной уже черный стал, без одежды под палящим солнцем. Похудел вроде. Утром смотрюсь в зеркало и все меньше узнаю
