счастья, хотя и не подавала вида. Но отец почувствовал. Наверное, часть её эмоций всё-таки просочилась наружу – и он тоже окунулся в счастье. Если бы с ними оказалась и мама, Катя не удержалась бы – и тогда лёд одиночества раскололся бы, не вынеся волшебства звёздной ночи. Но мамы с ними не было.
Седеющий мужчина и семилетняя девчушка сидели у костра и весело болтали, смеясь и подкидывая в костёр маленькие щепки. И ворох искр, поднимающийся от костра, вторил радостному смеху, возносясь к Млечному Пути.
«Да, вот так всё и было, пап. Ты же помнишь, я слышу…» – подумала Катя. А отец закашлялся и присел рядом.
– Да, Катюш. Я помню. Как не помнить… Не думал, что ты… – голос прервался.
– Пап… ну, пап… не надо. Не мучайтесь вы, и не бойтесь. Сколько уже говорить-то. Мне хорошо здесь, ты же должен понимать. Звёзды – они не люди, с ними легко разговаривать.
– А мы, с нами тяжело?
– Пап. Не начинай снова… – Катин голос похолодел. – Я прошу, не начинай. И маме скажи. Хотя, я и сама могу.
– Да нет уж… я сам. Домой пойдёшь?
– Посижу еще, до третьей звёзды, пап… до третьей звёзды.
Отец вздрогнул и сгорбился, а Катя чертыхнулась про себя. Дважды за вечер давить на одну и ту же точку – недостойно. И, глядя в спину отца, потерянно бредущего к выходу на чердак, кляла себя на все лады. Конечно же – не забыв закрыться от мира.
Послушав мысли отца и убедившись, что он благополучно добрался до квартиры, Катя поднялась с выступа переборки и подошла к ограждению на краю крыши. Набегающий снизу ветер взъерошил волосы, и она зажмурилась, как кошка. А потом открыла глаза и устремила взор вдаль. Ночной город сиял, а улицы струились между пятнистыми тушами кварталов огненными змеями. Но её не интересовали огни города – она надеялась, что сможет уловить настоящий огонь, подобный своему. Хотя и боялась, что другие закрываются точно так же, как и она.
Горизонт снова прочертила падающая звезда. Третья. Пора и домой, сказанного не воротишь… а она всегда поступала соответственно своим словам и обещаниям.
Сноровисто спустившись по лесенке с чердака, она отправилась домой. Стараясь не шуметь, отперла дверь и проскользнула в свою комнату. Мать не выглянула, значит, обиделась крепко, хотя не покажет и вида, как всегда. В чём-то они были похожи. Возможно, свою твёрдость Катя почерпнула именно у матери, очень возможно. Катя прогнала пустую мысль, чтобы та не вертелась в голове всю ночь.
Быстро переоделась, накинула пижаму и скользнула в постель. Звёзд в окне не было видно – посаженные когда-то давно под окнами мелкие чахлые прутья превратились в мощные высокие берёзы, и теперь застилали небо и съедали весь свет. Маленький кусочек звёздной глубины был доступен только с одной точки, там Катя и сидела обычно, готовя школьные задания. Но стоило появиться небольшому облачку – и всё… небо и звёзды за окном пропадали. И ей становилось одиноко.
Глаза закрылись сами собой. И пришёл сон.
